Се ля ви… Такова жизнь

Когда остались вдвоем, Колдер с восторгом сказал:

– Знаете, с кем вас свела судьба?

– Обыкновенный обожравшийся денежный мешок.

– Нет, не обыкновенный! Этот миллиардер может купить небольшую европейскую страну со всеми ее потрохами. Сто тысяч долларов для него пылинка. Надо хорошо потрясти этот, как вы говорите, денежный мешок!

– Сколько на нем жира, вы видели? Мне придется больше недели его обрабатывать. Если разделить его сто тысяч на эти дни, не такой уж большой гонорар получится. Жмот ваш миллиардер.

– Надо подумать, как избавлять его не только от жира, но и от долларов.

На следующий день примчался Гарри и с порога воскликнул:

– Все готово! Я купил один из приготовленных для вас комплектов. Можем ехать.

Иван Петрович положил докторский чемоданчик с растворителем, смазку, кремы и сказал Тому:

– Я думаю, вам не надо ехать.

– А как будете объясняться?

– Языком жестов, и моих знаний английского языка достаточно.

В замке Окфельдера Батюшкова провели в массажную – большую комнату с высоким потолком и ярким светом. Необходимое оборудование установлено рядом со столом для массажа. Вся аппаратура с фирменным знаком «Батюшков и К°».

Гарри сказал:

– Проверьте, все ли работает, и я позову шефа.

Иван Петрович залил растворитель в капельницу. Включил основной агрегат, который мягко и знакомо заурчал.

– Зовите.

Окфельдер пришел в спортивном костюме. Батюшков показал жестом – надо снять одежду.

– Раздевайтесь. Все, до трусов.

Толстяк, кряхтя и отдуваясь, разделся и взгромоздился на массажный стол. Иван Петрович осмотрел, ощупал пациента и пришел к неприятному выводу: толстяк, желая похудеть, занимался с гантелями, гирями, штангой, от чего в жировых отложениях образовалась прослойка мышц, они будут мешать удалению жира.

Гарри стоял в сторонке. Батюшков сказал ему, подтверждая слова жестами, будто выжимая штангу:

– Спортсмен! Жирный, но плотный. – Помял бока пациента и добавил: – Дификулт ту ворк! (трудно работать).

Окфельдер заерзал, он понял, о чем говорит доктор, приподнялся и твердо приказным тоном буркнул:

– Ай шел пей фор эврисин! (я плачу за все!).

Иван Петрович начал с большого рыхлого живота – нанес глицерин, чтоб раскрылись поры, включил подачу растворителя из капельницы и с легким нажимом стал через щетку вводить растворитель. Пациент покорно лежал и пыхтел, даже лежать ему было трудно. Сеанс длился около двух часов. Батюшков выкачал из пациента полтазика белого, похожего на слизь жира. Показал его Окфельдеру. Тот посмотрел и радостно воскликнул:

– Черт возьми! Вы и вправду чудотворец.

Батюшков натер ему кремом покрасневшие от обработки участки живота. Дал тюбик и показал, будто ложится спать.

– На ночь. Бефор слип! Перед сном еще раз намажьте. На сегодня все.

Через неделю Окфельдер стоял перед ним, как большой мяч, из которого выпустили воздух. Морщинистые розовые складки тела местами висели, как тряпки. Босс смотрел на себя в большом настенном зеркале. Не было одышки. Радость и удовлетворение были на его все еще тестообразном полном лице, которое Батюшков не обрабатывал.

– Браво, док! Я словно заново на свет родился.

Иван Петрович подал ему два тюбика успокаивающего крема.

– Мажьте утром и вечером. Эти складки рассосутся. Тело войдет в норму.

Окфельдер прошелся нормальным шагом по комнате:

– Я дышу! Гарри, вы видите, как я дышу?

Гарри был счастлив не меньше самого босса.

– Вы помолодели на сто лет, босс!

Хозяин натянул спортивный костюм и поманил Батюшкова идти за ним. В кабинете он открыл сейф. Достал две пачки по десять тысяч новеньких долларов, подал их Ивану Петровичу и торжественно произнес:

– Окфельдер высоко ценит ваше искусство! Это вам помимо контракта. – И тут же, очевидно вспомнив о своих неотложных делах, согнал с лица улыбку и скомандовал: – Гарри, отвезите дока!

Катя

Пока шло становление холдинга «Батюшков и К°», Иван Петрович, занятый делами, не обращал внимания, не вникал в жизнь Кати и Андрея. Ходят в кино, в театры, где-то проводят вечера – вот и хорошо, пусть радуются вольнице. Но и у него появились, наконец, свободные вечера, и он с удовольствием проводил их в своем уютном, комфортабельном коттедже, наслаждаясь тишиной, удобствами быта, красивой мебелью, красивыми видами с балкона в сад, окружающий особняк. Вот в эти счастливые вечера отец не раз обнаружил у своих деток неприятное и неожиданное новшество – от них попахивало спиртным. И вообще, они приходили с вечеринок какие-то другие – развязные, болтливые, сумбурно жестикулирующие. Решил поговорить с ними прямо, без обиняков:

– Что-то вы, детки мои, не туда идете, не туда заворачиваете.

Катя остановила на нем удивленные глаза:

– Что ты имеешь в виду, фазер?

– Попахивает спиртным, это может войти в привычку и плохо кончиться.

Катя беззаботно махнула рукой:

– Не напрягайся, фазер, мы коктейлями балуемся, крепких напитков не принимаем. На дискотеке надергаешься, душа холодненького просит. А в коктейле соки, лед, ну и чуть-чуть виски.

– Смотрите, ребятки, все начинается с этого «чуть-чуть».