Се ля Ви!

– О, да, была. Она меня окрутила тогда, все правда. И я на самом деле почти что верил, что она любит меня… Но когда мы с Ральфом вновь помирились и обменялись историями, то поняли: Верена точно так же обработала и его.

– Как именно? – вскипел граф. – Приготовила пожрать и простирнула его сутану?! Вы сами же потом умоляли, чтобы за домом следила не ассистентка Мариты, а сама Ви! И еще кое-что: вы оба на свободе только благодаря ей!

– А ты не думал, благодаря кому мы оказались на грани той несвободы?! Будь Ви совершеннолетней…

– Да? – перебил граф. – Вот как даже? Теперь, во всем виновата только она?

– Ты прекрасно знаешь, что это так! Не я за ней бегал, не Ральф!.. И да, Верена заботится. Заботится обо всем. Она так, сука, заботится, что потом ты остаешься без нее, словно бы без рук. Но это просто часть плана: влезть мужику под кожу, чтоб без тебя он потом не мог. И если ты приглядишься, точно так же поступает Лизель. Я лучше сяду в тюрьму, чем закончу, как Мартин: под каблуком.

Себастьян сухо рассмеялся.

– Судя по тому, что я слышал, закончишь ты, скорее, на социале.

– Лучше так, чем на поводке. Ты сам видел, что стало с нашим бизнесом. А ведь мы даже не просили Лизель вкладываться! Она сама хотела участвовать, сама вошла в долю… И мы ей верили, а она смеялась, с каждым годом все глубже загоняя гарпун. На случай, если мы откажемся подчиняться. И вот что: мы приняли решение. Никакие бабки не стоят вечного висения на крюке.

– Да, кстати, о ее бабках… Как вы в курсе, состояние отца Джессики было поровну поделено между дочерью и женой, тогда как ее мать все свои деньги оставила внукам?.. Внучке, в частности. Знаете? Хорошо… Но в курсе ли вы, сколько именно денег она оставила?..

Оба переглянулись. Филипп явно не знал, но и Ральф, к удивлению Себастьяна, не знал тоже.

Скорей всего, они были не в курсе истории последнего барона фон Броммера.

Себастьян с удовольствием им пересказал.

Отец Миркаллы, матери Джессики, чеканил шаг и кидал поочередно то руку вверх, то золотишко себе в карманы? Она была последней из его детей, из десяти девочек. Симон так и не получил сына. Да и девочки Броммер надолго не зажились. Они словно оплачивали карму родителя. То вешались, то топились, то сходили с ума. Семья была велика, но быстро сузилась до Миркаллы, а денежки их росли и множились. Родись у Джессики сын, он получил бы все деньги сразу, но Ви – последняя, в ком течет их кровь, тоже родилась девочкой. В двадцать шесть, – поскольку конкурентов у нее не осталось, – она получит деньги и титул баронессы фон Броммер. А также два живописных пригорка где-то в Шваабских лесах, украшенные развалинами старинного замка. Памятуя о двух сразу войнах, которые он застал, недвижимости Симон предпочитал золото.

– …речь идет не о миллионах, – закончил граф. – Мне только что показали счета и, если не ошибаюсь, там накопилось миллиард триста миллионов и сколько-то сотен тысяч евро. Столько денег получит Ви, если выйдет замуж, или, – он поднял палец, – просто сына родит. От мужчины своего круга, аристократа. Понимаете ли вы, идиоты, что этот миллиард с лишним евро, мог унаследовать любой внук Миркаллы. Любой, абсолютно, ребенок ДЖЕСС. Твой, Филипп, и даже твой, Ральф, потому что ты тоже мой сын. Но вы просрали все. И Джесс, и Верену.

Филипп задохнулся и Ральф, сидевший на стуле, дернулся вместе с ним.

– По сути, – сказал Себастьян, – те жалкие десять миллионов с процентами, что ей должны вы, Ви спокойно может потратить на шляпки. Или, подарить мне за то, чтоб я от вас избавился. Помните, она предлагала мне купить ваши органы на деньги Миркаллы? Ну, так вот: она не шутила.

Себастьян повертел в руках ручку и посмотрел на своих детей.

– Этого быть не может, – ответил Ральф. – Джесс все мне рассказывала!

– Не верите? Спросите графиню. Она придет, когда закончит истерику.

– Придет? Откуда?

– Мы были у Лизель. Обсуждали перспективы, наследство, ремонт Западного крыла.

Они переглянулись. С одинаково безумным выражением на лице. Похоже, цифра жестко ударила парням в головы, и Себастьян еще раз подумал: если бы они знали, отказались бы от Верены так же легко?

Филипп прошелся по комнате, яростно массируя ладонями виски. Ральф тоже был в бешенстве, это было заметно, но он чуть лучше умел держать себя. А Филипп ничего не умел.

– Могу я поговорить с ней? – просипел Ральф.

– С Вереной? Да нет, конечно! Она уже давно требует, чтобы Фредди прогнал тебя. Но после парня, которого ты избил, у них посуточно дежурит охрана. С оружием, – граф жестко посмотрел на него. – Верена видеть тебя не хочет. По крайней мере, в трусах.

Ральф был его последней надеждой, а тут, взгляните-ка. Оказался еще тупей законного сына. А ведь Лиз ему еще когда намекала?!

– Я вот стою, смотрю на вас и все думаю: какие же никчемные дураки! Могли бы сейчас поспорить с Вереной не только за деньги Джесс, но и за «золото партии». Теперь в это золото ваши бошки макнут.

– Это смешно! – сказал Ральф, но не рассмеялся. – Пройдет пара месяцев, и эта блажь у нее пройдет… – он не договорил под взглядом отца.