Себастьян Маас. Эдгар Юлиус Юнг и метафизические основы Консервативной революции

Штапель тщательно разбирал теологические вопросы, что достигло апогея в публикации его основного произведения «Христианский государственный деятель». Исходный пункт его имперских амбиций был политического вида и направлен против Веймарской формы правления: «Потому у этой книги есть одно практически-политическое намерение: христианский, консервативный, императорский, верный народу фронт, который приступает к борьбе. Или одним словом, которое обозначает исторический час: антисекулярный фронт». Фундаментальным для хода мысли Штапеля было понятие «номос». Автор обозначал словом «номос» «предписанное Богом естественное строение общности, освященные обычаи, привычки, настроения, оценки народа». Штапель включал в свою идеологию народно-национальные элементы в духе «Фёлькише», но отличался от ориентированных на биологическое понятие расы групп «Фёлькише» тем, что он объяснял различия народов метафизически, а не генетически. Эти духовные внутренние качества («номос») определяли, согласно Штапелю, волю к империи у немецкого народа. Концепция универсальной империи трансформируется в этом протестантском направлении к «Imperium Teutonicum» (тевтонской империи), которой, в противоположность федерально-интегрирующей формы Юнга, присуща ярко выраженная склонность к империализму. Этот империализм узаконил бы самого себя утверждением того, что между народами существуют качественные различия:

«Решение наших восточных проблем просто невозможно с помощью национальной идеологии. Национализм предоставляет нам только право требовать «защиты меньшинств» с целью политического «равноправия», «культурной автономии» и как еще называются эти бессмысленные ответвления «прав человека». Но нам никак не помогает то, что наши «меньшинства», которых терпят в зависимости от настроения, смогут прозябать еще довольно долго. Какая разница, являемся ли мы немецким «меньшинством» или «большинством»? Какой толк от этой глупой статистики? Мы – немцы, все равно как меньшинство или как большинство, и как немцы мы первые. Если бы во всей Польше жили только два немца, то они были бы больше чем миллионы поляков; именно потому, что они – немцы. Положение будет определяться не численностью и массой, а качеством бытия, иначе выражаясь: историей».

Здесь, как и у Юнга, упоминается защита немецких меньшинств в пограничном регионе, чтобы оправдать далеко идущие имперские фантазии. Однако позиция Штапеля агрессивнее и более презирает людей, чем большинство католических концепций, что проявляется, в частности, в последней главе «Христианского государственного деятеля». Симптоматично, что после 1933 года Штапель вызывал меньшее неудовольствие у новых правителей Германии, чем Юнг, что можно объяснить тем, что существовали параллели между реалистической национал-социалистической внешней политикой по отношению к восточным народам, с одной стороны, и теоретическими соображениями Штапеля, с другой стороны. Тем не менее, после 1933 года империалистический тенор Штапеля умолк. Это следует оценивать не только как пассивное сопротивление против тоталитарных претензий национал-социалистического государственного руководства, а отражает также претензии на элитарность многих представителей Консервативной революции. Так многие консерваторы после национал-социалистического захвата власти ушли в тень, так как теперь националистические идеи стали уже не идеологией сплоченного клятвой меньшинства, а государственной идеологией. Самым знаменитым членом этого направления тут следует назвать Эрнста Юнгера, который после написания своего произведения «Рабочий» ушел из политической публицистики.

Термин «Третья империя» («Третий Рейх») стал популярным отнюдь не только благодаря пропаганде национал-социалистов. Скорее нерв времени затронула своим заголовком «Третий Рейх» одна книга еще 1923 года. Ее автор, Артур Мёллер ван ден Брук, хотел первоначально назвать это произведение «Третья партия», вследствие чего становится очевидным, что Мёллер вовсе не разрабатывал какую-то конкретную имперскую концепцию, а только сформулировал позицию еще одной части целого. Как в случае с «Закатом Европы» Освальда Шпенглера, меткое и богатое содержанием название книги смогло привлечь к книге чрезвычайно большое внимание. «Третья империя» быстро набирала популярность как политическая библия младоконсервативного движения, и Юнга она тоже впечатлила:

«Я назову эту линию консервативно-революционной; она приспособлена к духу времени и, пожалуй, сильнее всего соответствует политическому желанию Мёллера ван ден Брука».

Проблематика Мёллера ван ден Брука достаточно раскрыта в книге Йоахима Швирскотта и в нескольких более новых статьях Штефана Бройера, причем нужно также указать на критическое рассмотрение этой темы в статьях того времени. Наряду с основным произведением для политического мышления Мёллера показательна работа «Право молодых народов». В частности, восточная ориентация автора становится отчетливой в этих статьях.