Себя преодолеть

— Так хотелось встретиться с Курыновым! — говорит нам Коно и чертит веткой на земле цифры: 142,5 — 132,5 — 167,5. — Вот на что я рассчитывал.

Все стоят и молчат.

— А теперь ждать еще год. — Его карие глаза темнеют, а на лбу выступают горестные морщинки...

...Аркадий Воробьев хорошо понимал, что польский атлет Иренеуш Палинский, наверное, сильнее его.

«Что ж, выходит, не выступать? Как-никак семь раз был первым в мире! И мне тридцать семь лет. Много. Но тогда кто же в советской команде противостоит сильному поляку? Никто. Разве еще только я. У меня есть шансы. Но я могу не выступать, ведь есть запасной участник. И я уйду непобежденным... А выступить все же нужно!»

Аркадий Воробьев — капитан сборной команды Советского Союза. Он защищал без страха и упрека спортивную честь Родины. Защищал десятки раз.

«Ну и что ж, староват? А команда? А наш народ, который ждет победы своих спортсменов? Мне не нужен триумф. Важна общая победа! Буду драться».

Аркадий проиграл, но свой долг выполнил. Только в тяжелом бою уступил первенство молодым соперникам.

К чемпионату мира я с тренером готовился в Риге. За месяц до соревнований в результате больших и непродуманных тренировочных нагрузок сильно разболелась спина. Я не мог тренироваться, не мог даже толком ходить. Не знал ни минуты покоя от невеселых дум. Долгими вечерами и ночами размышлял о своих неудачах. Вложить в тренировки огромную энергию, отказывать себе во всем ради будущей победы, перенести много травм, срывов — и вдруг! Вдруг сдаться без боя на самом финише.

Временами хотелось плюнуть на жестокую ломоту в спине и тренироваться, тренироваться... Но болезнь и вызванная ею неуверенность быстро охлаждали мой пыл. Я переживал: время идет, и остается так мало до чемпионата, а я плох. С этими мыслями я ложился спать, с ними и пробуждался. Кажется, весь этот месяц я только и занимался анализом собственных просчетов.

Накануне отъезда команды в Вену я был дома. Думал о Риге и напрасных усилиях превозмочь боль и тренироваться. Это может показаться смешным, но было так тоскливо, что я не вытерпел и вытащил все свои медали. Я брал каждую из них в руки, и передо мной оживали залы, люди и какие-то всякий раз несхожие чувства. В горечи я решил, что больше никогда не выйду на помост. Победа — это маленькая медалька. А сколько нервов, сил, мыслей, боли! Нет, не стоит она этого.

Медальки жалобно звякали. Холодные позолоченные кусочки металла.

Постучали. Бросив все на полу, я открыл дверь. На пороге стоял доктор команды Казаков. Говорили недолго, понимая друг друга с полуслова. Мы оба любили спорт, и доктор знал, что мне сейчас нужнее всего. Он сказал, что неплохо бы мне поехать в Вену, несмотря на болезнь. Он проследит за моим состоянием. Должно наступить улучшение. Зачем же отдавать американцам лишнюю золотую медаль? На меня повеяло надеждой. Да к тому же тренер говорил, что серьезных противников у меня нет.

Со времени последней тренировки прошли две недели. Немалый срок накануне больших соревнований. Я ослабел. Но в Вене боль действительно отпустила меня. И сила после трех небольших тренировок тоже «проснулась». Решили выступать.

И тут со мной стало твориться нечто необычное.

На разминке перед выходом на сцену хоть в пляс иди. Не успею напрячься, а штанга вылетает вверх. Удивленно переглядываемся с тренером и ничего не понимаем. Болел, не тренировался, а силы столько! Как в лучшие дни.

Первый подход к штанге перестраховали. Я начал со 160 килограммов. Вес поднял хорошо, но судья-фиксатор ошибся с командой, и попытку не засчитали. Публика встретила это решение негодующими криками. Судейские «заковыки» ее не интересовали.

Я повторил подход на 160 килограммов и снова легко поднял штангу.

Подбежал судья и спрашивает: «Какой вес поставить на штангу для последнего подхода?» Я к Богдасарову: «Не пойму, откуда сила во мне? Как скажете, так и будет».

Богдасаров приказывает: «180!»

180 килограммов! Это же мой лучший результат в этом упражнении. А меня уже вызывают на помост.

— А чего тут, — говорю вслух. — Пошел!

— Пошел! — подталкивает меня тренер. — Ты справишься. Отомсти проклятой «железке» за все, подними ее!

Я до сих пор храню то ощущение в себе. Это были стихи, песня, но не тяжелая работа. Штанга вылетела на прямые руки мгновенно, без сопротивления и боли в пояснице.

И в остальных упражнениях я набрал почти самые лучшие свои килограммы. И снова завоевал первое место. Вторым оказался американец Дик Зорк.

...Тридцать восемь стран участвовали в венском первенстве. Это тоже рекорд! Не многие виды спорта могут похвастаться такой большой цифрой.

После соревнований газета «Экспресс» писала: «Только русские смогли в своих весах поднять максимальные килограммы».

Приятное и убедительное признание!

1961 г.

Семь будапештских вечеров

В Будапеште мы уже несколько дней, а я еще не видел города. Лихорадочная суета последних дней захватила всех. У меня вдобавок ко всему еще заботы о репортаже «Известиям».