Седьмая руна

– Почему бы вам не написать его самому? – вмешался Этьен, которому порядком надоела назойливость бывшего наставника.

Профессор смерил его надменным взглядом и еще больше надул щеки, напоминая жабу перед ночной серенадой.

– Мсье Богарне, если мне будет интересно ваше мнение… – надменно начал он.

– Профессор, оставьте этот пафос для адептов! – отмахнулся полисмаг. – И заодно напишите хотя бы один доклад сами, мадемуазель д’Эгре в ближайшее время будет занята.

– Развлекая вас? – Ле Шовен намеренно медленно оглядел Франсуазу.

Девушка вспыхнула и хотела указать наглецу, что ее нравственность не его дело, но не успела: профессор вдруг согнулся пополам, судорожно хватая ртом воздух.

– А это уже не твое дело, приятель, – прошипел сквозь зубы полисмаг, склоняясь над поверженным врагом. Со стороны казалось, что профессору стало плохо, а капитан Богарне искренне желает помочь. – Я надеюсь, мы поняли друг друга?

– Вы… за… это… ответите… оба… – просипел Ле Шовен.

– Конечно, а заодно мадемуазель д’Эгре с радостью расскажет всем, зачем вы ее искали, и кто пишет за вас все работы! – Этьен ободряюще похлопал профессора по плечу. – Так что желаю удачи!

– Ублюдок, – выдохнул тот.

Полисмаг широко улыбнулся:

– Именно! Но я бы не рекомендовал употреблять подобные выражения в присутствии дамы, мадемуазель д’Эгре может решить, что вы дурно воспитаны!

Ле Шовен бросил на бывшего ученика тяжелый взгляд. Судя по поведению профессора, боль от удара прошла, но он не спешил разгибаться, надеясь привлечь внимание проходящих мимо.

– Господин капитан! – дежурный, стоявший у дверей, подошел к ним. – Какие-то проблемы?

– Николя, у профессора прихватило желудок, помоги ему покинуть управление! – распорядился Этьен.

– Я никуда не пойду! – профессор выпрямился. – Послушайте, я уважаемый человек, а этот… полисмаг напал на меня!

Звучный голос эхом отражался от стен здания.

– Капитан? – дежурный растерялся.

– Профессор бредит, – вмешалась Франсуаза. – Такое часто бывает во время приступов: боль настолько сильна, что кажется, что кто-то ударил.

– Может быть, позвать целителя? – предложил дежурный.

– Нет. Не надо, – процедил Ле Шовен, с ненавистью смотря на бывшую ассистентку.

Почувствовав угрозу для хозяйки, Бонни моментально подскочил и заслонил девушку собой. Шерсть на загривке вздыбилась, а глаза зло сверкали.

– Всего доброго, профессор, берегите себя! Мадемуазель д'Эгре, нам пора! – Этьен кивнул и, подхватив Франсуазу под руку, направился в управление.

– Простите, но мне так давно хотелось врезать этому надменному… – последнее слово он не стал говорить вслух.

– И я признательна вам за это, мсье капитан! – улыбнулась девушка. – Не думаю, что кто-то из моих знакомых смог бы поступить так же.

– Не думаю, что Ле Шовен посмел бы высказывать свои грязные мысли при ком-то из ваших знакомых, – хмуро отозвался полисмаг.

– Возможно. Но этого мы уже не узнаем, верно?

Ее улыбка была настолько заразительной, что полисмаг не смог не улыбнуться в ответ:

– Почему вы так думаете?

– Теперь меня пустят в академию, а проводить эксперимент и гулять часами с Луи в ожидании профессора Ле Шовена очень утомительно. Брат так и норовит прочитать мне нравоучение!

– Франсуаза, вы изумительны!

Она постаралась придать лицу строгое выражение:

– А вот теперь вы мне льстите! Вам должно быть стыдно, господин капитан!

– Может быть, обсудим это и много другое за ужином? – рискнул Этьен.

Франсуаза наигранно вздохнула.

– Знаете, мама сказала бы, что мне стоит отказаться, но благодаря вам я пустилась во все тяжкие, так что… да!

Она смело смотрела прямо в глаза полисмагу.

– Тогда до вечера? – уточнил он.

– До вечера!

Под одобрительное ворчание Бонни Франсуаза поспешила к лестнице, ведущей в прозекторскую. Этьен проводил ее взглядом и направился к себе.

Погруженный в приятные мысли о предстоящем свидании, он не обратил внимания на суету, царящую на этаже.

– Этьен, ты где пропадаешь, у тебя посетитель! – Пьер подошел к другу.

– Кто?

– Граф д’Эгре. Префект распорядился впустить его в твой кабинет.

Полисмаг скрежетнул зубами, но промолчал, не желая комментировать действия начальства. Он прекрасно понимал, чем вызван этот визит, и не желал отступать. На всякий случай разгладив мундир, он решительно вошел в кабинет.

– Прошу прощения, Ваша Светлость, но мне не сообщили о вашем визите заранее.

Стоявший у окна граф обернулся и смерил полисмага взглядом:

– Верно. Я и сам заранее не знал, что окажусь здесь. Присядем?

– Как вам будет угодно, – Этьен прошел к своему стулу.

Теперь его и незваного гостя разделял стол. Граф, прекрасно поняв маневр полисмага, еле заметно усмехнулся и предпочел расположиться на диване, на котором еще совсем недавно спала его дочь. Он не торопился начинать разговор. Молчал и Этьен, внимательно рассматривая отца Франсуазы.

Высокий и худощавый, он идеально ровно держал спину, хоть и опирался на трость из черного дерева с бронзовым набалдашником. Некогда золотистые волосы давно перемешались с седыми, а в бирюзовых глазах застыл лед.

– Я вас слушаю, – поняв, что молчание затягивается, Этьен взял инициативу в свои руки.