Седьмая центурия. Часть первая (СИ)

"Они грезят о себе, будто они мне друзья, и бахвалятся пред ближними, что друзья, - мерекнул Путтипут. - А мне они - челядь: захочу вымету, захочу - замету!"

От фальшивых улыбок свиты его затошнило, и он, на всякий случай, запасся гигиеническим пакетом.

Также летели олигаторы инвест-бугры - ходячий кошелёк власти Гербельвекс и личные кошельки Путтипута, братья Гербенрот - все в ермолках на головах. А ещё там была новая секретарша Леночка...

"Э-эх, хороша!" - отметил Путтипут, мысленно сравнивая её экстерьер с обличьем злополучной астрологини из шоу "Давай-ка, женимся". Дольше задерживать взгляд на секретарше было неприлично, и он отвернулся к иллюминатору.

Послышались торопливые шаги по титановому полу летающей тарелки - это спешил запыхавшийся министр Двора Иванушко Дурачков:

- У-уф! Успел! Вадим Вадимыч, подпишете указы?

Он протянул бордовую кожаную папку, с золотым тиснением "На подпись".

- О чём? - спросил Путтипут.

- Проект Указа "О засекречивании результатов исторических исследований и назначении комиссии по ревизии исто...

- Короче!

- Указ о двух историях, Вадим Вадимыч. О легендарно-красивой и... как бы это помягче... ну... нелегендарной, некрасивой.

- История... - вздохнул Путтипут. И усмехнулся про себя: "Что она дает осязаемого? Ни выпить, ни, как говорится, закусить, ни на хлеб намазать..."

Ему вспомнилось из курса истории, который он проходил в Школе КГБ, и он, сдвинув брови, пафосно пропел:

- Прошлое Дурдониса удивительно. Его настоящее более чем великолепно. Что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение. Вот точка зрения, с которой дурдонская история должна быть рассматриваема!

И вспомнилось, как в университете, куда его приняли в юности, один препод однажды после семинара, выйдя из аудитории, поёрничал: "Вся политическая история - это попросту парад параноиков во времени. А общественное сознание безропотно, как должное, приемлет эту гнусь и безумие". Потом препода того протащили через партком, профком, ректорат, и никто больше того препода не видел.

Первый лист Путтипут взглядом пробежал по диагонали:

- Рюрик... м-м... конь Вещего Олега, м-м... Игорь... Глеб... Во-ло-ди-мер ... Володимер?! А-а-а, Красно Солнышко!...

Путтипут поднял веки и спросил:

- А это всё, вообще, когда было-то?!

- Девятый, Вадим Вадимыч, тире - десятый век! Почти до нашей эры...

- Ну, тыщу лет, как говорится, не горело - и до понедельника потерпит.

В голову ему часто лезли разные исторические личности. Например, построивший в Сибири пятьдесят концлагерей, адмирал Колчак, которого Путтипут очинно уважал и почитал величайшим героем двадцатого века. Но чаще других беспокоили декабристы: "Своему царю-батюшке изменили - собаки! Какой пример моим силовикам подают, сцуко!" С годами у Путтипута развился страх армейских заговоров, и он стал постепенно замещать высших военачальников страны стрелками из своей охраны. А про декабристов решил: "Надоть издать секретное предписаньице: всячески их обсирать. Аккуратно, но сильно".

Министр Двора протянул другую бумагу, с красным штемпелем "СОВСЕКРЕТНО".

- А тут, Вадим Вадимыч, проект указа о "кроликах". Электронная подпись не пойдёт.

Эту бумагу Путтипут также пробежал взглядом по диагонали, подписал и откинулся в кресле.

- Копию вам оставить? - спросил министр Двора.

Путтипут кивнул на полочку рядом с креслом - там стояла синяя кожаная папка с золотым тиснением "Переименованное КГБ". Министр вложил в неё копию указа, поклонился Верховному и покинул тарелку, чтобы помахать борту ╧1 снаружи.

"Тяжела ты, шапка Мономаха! - крякнул про себя Путтипут, устало смыкая веки. - Короля, как говорится, играет свита. А царя, кто играет? - Бояре. Надо бы мне в свиту подобрать чванов со звонкими боярскими фамилиями - Шереметевых каких-нибудь, Голицыных там, Юсуповых. А может я, и правда,- новая инкарнация этого... самого... как его? Рюрика!"

30. Ню

- ДА ЗДгАВСТВУЕТ ЯИЧНИЦА! - орёт товарищ Нинель, сглатывая голодную слюну и потирая пернатые ладошки. - Э-эх, как мы, с товагищем Гогьким, на озеге Капги кайфова...

- Поо-поо пошёл ты... на озеро Капри! - посылает его Курочка. - Из своих, скоо-коо-ко хочешь, жарь, а мои не трожь!

Внутри огромного, только что снесённого ею яйца возникает яйцетрясение - в нём будто кто-то двигается. У оголодавшего товарища Нинеля плотоядно раздуваются ноздри, и он орёт:

- ДОЛОЙ ЯИЧНИЦУ! ДА ЗДгАВСТВУЮТ ЦЫПЛЯТА-ТАБАКА!

Из яйца раздаётся "ТУК-ТУК", и звонкий юный голосок оттуда интересуется:

- Кто в теремочке живёт?

- Я, Курочка Ряба! - отвечает Ряба. - Яички не простые, скоо-коо скорлупки золотые!

- Я, товайищ Нинель, великий конспигатор!

- Я, Фаллос Сапиенс, друг гуманоида Боды!

- Я, Бода, сам себе гуманоид, Хранитель Оси и Маятников Вселенной! А ты кто?

- А я...