Седьмая центурия. Часть первая (СИ)

- А-А-А! - заводится доктор Лектор. - "Тихий" амритянин портит государственное имущество!

Доктор Лейла-ханум берёт поролоновую губку, увлажняет её под краном над раковиной, вручает мне и, обращаясь к Лектору с улыбкой, распевно произносит волшебное слово:

- АРТ-ТЕ-РА-ПИ-Я.

Оттираю, как могу, карандашные штрихи со стены вокруг волшебной дверцы. И возвращаюсь за стол к моим незаконченным работам.

Передо мной возникает лапа доктора Лектора, хватает мои рисунки с набросками и потрясает ими перед моим носом:

- Это у них... ЧТО?! Фаллосы?!

Глаза Ганнибал Кондратьича вылезают из орбит.

- Нет, - заступается за меня товарищ Нинель, - это гогоховые стгучки.

- Не морочьте голову! Почему у них всех гульфики... возбуждены?! Да тут на всех картинах у всех - эрекция!!

- Поо-потому, док, что все толькоо-ко и жаждут спаривания! - выступает Курочка в мою защиту. - Только-ко стесняются в такоо-ком признаться.

Принцесса Датская, жеманно морща носик, показывает на меня пальчиком:

- Некоторым индивидуумам, док, свойственно экстраполировать на окружающих собственные кататонии, приапизмы, паркинсонизмы, менингиты, чумки, парши и коросты...

- На себя погляди! - неожиданно заступается за меня Генрих Генрихович Синяя Борода: - У самой гнилокровие, жижемозгие, вибробесие, гиперпаразитоз, некросклефасоз, карликовагиноз, элефантиаз, закопытница, петушиная слепота, очковыпадоз, сосновый вертун, пердунец, и ещё, вдобавок, Пу-лихорадка!

Обиженная Принцесса, со всхлипом, закрывает личико ладонями. Алихам Бисеков лыбится, суёт лапу ей под подол и гладит, успокаивая:

- Отвори мне, голубица моя!

- Алик, дай им в бубен! - подстрекает его Принцесса.

Доктор Лектор, всё ещё в некотором недоумении по поводу внезапного исчезновения обнажённой музы и волшебного яйца, удаляется.

Лейла-ханум подходит ко мне, пристально смотрит в лицо и негромко спрашивает:

- Амритянин?!

Киваю в знак согласия.

- Из Антимира... - шепчет она.

- Наоборот, - возражаю я: - Я из Мира. А Антимир здесь.

Она не спорит.

- Давно оттуда?

Я не помню, и отвечает Ряба:

- Мы точно не поо-поо... не помним.

Лейла-ханум наклоняется к нам и совсем тихо, почти шёпотом, говорит:

- Моя мама тоже была из Антимира.

Вот надежда на возвращение домой! Только бы выяснить, КАК СЮДА, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ПОПАДАЮТ?! ГДЕ ГРЁБАНЫЙ ПОРТАЛ МЕЖ ДВУХ МИРОВ? Я кричу это про себя, и уже через миг заору вслух, но Лейла-ханум опускает ресницы и плотно-плотно - добела сжимает губы, делая знак "рот на замке".

Мои глаза всё равно кричат то, что сейчас запрещено шептать губам: "КАК Я СЮДА ПОПАЛ?!" В ответ она берёт карандаш, и в самом уголке листа с моим рисунком пишет слитно две заглавных буквы: НТ.

Алихам Бисеков, ревниво наблюдающий за беззвучным диалогом между нами, суёт нос в мой листок и, качая всеми фаллосами на лбу, громко на всю столовую озвучивает свои версии расшифровки:

- "НЕ ТЫ!" - "НЕ ТВОЯ!" - "НЕ ТЕБЕ!" - "НУ, ТЕБЯ!"

Понять эту простейшую "тайнопись" ему не дано - только в Антимире все знают, что эти две буквы, если написать их не заглавными "H" и "T", а прописными, выглядят, как "h" и "t", и означают "habeas tibi" - "Молчи!", "Держи про себя!"

Горько, но надо терпеть и дожидаться какой-то иной возможности. Доктор Лейла-ханум широко улыбается, снова берёт карандаш и пишет в уголке листа, строкой ниже, ещё две буквы: "M" и "U".

Алихам Бисеков снова суёт нос, видит, на этот раз буквы латиницы, набирает побольше воздуха, чтоб замычать, но растерявшись, сдувается, как лопнувший шарик, и бормочет:

- Му... Мы... "Мы Умрём"?..