Седьмая центурия. Часть первая (СИ)

Теперь мэр постоянно находился в отъезде - либо в столице, при дворе Алканавта Ёлкина, либо за рубежом - ему, на расстоянии от пяти миллионов проблем было легче жить, поэтому всю власть в Ленинбурге Путтипут держал в своих руках. Все важные бумаги проходили только через него, но подписи на них он вынуждал ставить других замов. Для этого он подтянул из "Конторы Глубокого Бурения" своих тихих собратьев. От разгула мутных волн демократии "Контора" затрещала по швам, а после провала эмвэдэшно-гэбэшно-цэбэшно-генштабо-капээсэсно-профсоюзного путча, она посыпалась, и Путтипут спасал "своих", пристраивая их на тёплые места во всевозможных муниципальных столоначальствах.

"Луна"... - вспомнил далёкие деньки Путтипут. - В этом шалмане я проводил деловые встречи, отжимая, как Робин Гуд, у богатых, чтобы раздать "бедным" - в смысле - себе, Босчаку, Лёше Зиллеру, и так - мелочишку на молочишко остальной "зондеркоманде" - Пудрину, Чесину, Топтыгину, Трефу - молодым шмеккерам, шустрившим в приёмной.

Тогда в "Луне", ожидая подхода "клиента", который, как следовало из гэбэшного досье, служил при синагоге "обрезателем лишнего" на причинном месте у богопослушных иудеев, а теперь пожелал получить лицензию на поставку из Святой земли оружия для ленинбургских ментов, Путтипут кумекал о ловле рыбки в мутной воде и о всяком-разном. О том, например, кому на Дурдонисе жить хорошо. Раньше, вот, лохмато жили партийные бонзы, чваны и продажные менты. Теперь, вот, лохмаче всех зажили грёбаные кооператоры, которых Меченый - предшественник Алканавта Ёлкина - отпустил на экономическую волю. Остальные же лохи уже не жили, а существовали, перемещаясь на лоховозах от жилища до подёнщины, от подёнщины до жилища, стараясь не откинуть копыта в условиях наступившей "свободы умирать с голоду". Ещё Путтипут мерекал о решительных гуманоидах, создававших разрешённые теперь, так называемые, "охранные" предприятия - в основном легализованные вооружённые банды, крышуемые продажными ментами, противостоящими беззащитному простонародью. Эти решительно забирали под себя не "периметры с проволокой", а собственность внутри периметров - от бензоколонки до овощебазы, от нефтебазы до морского грузового порта. Не колеблясь, они пускали в отстрел любого, кто мешал забрать бывшее "народное" добро, оказавшееся вдруг так "плохо лежащим".

- Здгавствуйте, Вадим Вадимыч! - приветствовал Путтипута подошедший клиент. - Я Фгейдзон. Ви меня таки уже не забыли?

Разумеется, Путтипут Фрейдзона не забыл. В том, или позатом году в этом же шалмане этому самому Фрейдзону Путтипут калякал на салфетке цену своей разрешительной подписи:

$10═000

Сумма была нехилая - в те годы в любой из дурдонских столиц на неё можно было купить не самую убитую хату, причём даже не на самой окраине. "Фгейдзон и пагтнёгы" за подпись Путтипута тогда безропотно заплатили. А куда им нахрен было деться?!

Путтипут был гуманоидом чрезвычайно осмотрительным, если не сказать - хитромудрым. Профессионально ведая, как спецслужбы метят невидимой краской купюры для поимки на взятке, Путтипут сам деньги ни у кого из рук не брал. Для приёма чёрного нала он подставлял своего кассира Лёшу Зиллера, обещая "клиентам":

- Зиллер всё оформит.

"Забудешь вас, жиндарьянов, как же! - хмыкнул про себя Путтипут. - Просил у вас за свою подпись, кроме десятки "зелени", ещё и долю - всего-то, сцуко, 15% в вашем, сцуко, бизнесе. Так вы, сцуко, торговались так, что чуть не удавились. Жадные сволочи! Мне долю опустили до 4-х, сцуко, процентов. Ну, я всё ж таки влез, сцуко, к вам в долю, в ваш грёбаный "SovEx"".

- Мы с вами не только старые знакомые, - ухмыльнулся Путтипут. - Я же ваш миноритарный партнёр.

Вспомнив заодно основную "специальность" Фрейдзона, он пошутил:

- Я помню: вы же ведь ещё, этот, как его?... "пенис-чик-чик", в смысле - "кончик-чик-чирик-чик". Вы - шмуль?

- Таки я моэль. Моэль иудейской общины. Совегшаю гитуальное обгезание младенцам и взгослым.

"А я, вот, шмоэль чванской общины, - усмехнулся Путтипут и про себя передразнил Фрейдзона: - Совегшаю обгезание вам. Обгезаю у вас по десятке "зелени". Плюс, обрезаю от 15-ти до, сцуко, 4-х процентов доли в вашем, сцуко, бизнесе, ибо я чван, а вы - деловые, сцуко, гуманоиды, от моей подписёнки, от моей подписюльки, от подписюлины моей зависите. Вы, разумеется, глубоко презираете меня за вымогательство, за глаза зовёте крохобором, да вот Фортуна так распорядилась, что не я к вам с поклоном, а вы ко мне сюда, в "Луну", с поклоном..."

- Ну, да, - ухмыльнулся Путтипут, - надо... Конечно, надо обрезать.

- Пгостите?!

- Деньги, говорю, надо делать. Сейчас время такое - делать деньги. Себе, ну и там, ближним.

Путтипут взял салфетку и намалякал "по таксе":

10═000$

Не более пяти секунд поэкспонировав цифирьку пред взором Фрейдзона, скомкал салфетку и спрятал в левый брючный карман до ближайшего похода в сортир.