Седьмая вода

— Ты не поступишь с ней так! Ты же ничего ей не дашь! Будешь только брать и брать! — И снова не гнев, а скорее отчаянье.

— Поступил и поступлю снова еще не один раз! И все остальное — не твое собачье дело больше! Проваливай! — рявкнул Арсений, шире открывая дверь, и я шарахнулась в сторону комнаты.

— Сень, прошу, будь хоть раз не эгоистичной скотиной! Давай мы все сделаем вид, что этой ночью в твоей квартире ничего не было! Пусть все идет, как и должно было! — Зачем Марк это делает? Зачем просит после того, как поступил сам?

— Этой ночью в моей квартире было все! Все! — рыкнул Арсений. — И я не подумаю ничего скрывать! Так что ты давай, вали отсюда. Тебе после меня ничего не останется! Я все заберу, ясно? Моя долбаная чистая победа, Марик!

Победа, естественно, а я трофей, доставшийся без всяких усилий, вот кто я для него. Ну, а чего ждала? Это же Арсений, желавший сломить меня любым доступным способом столько лет. И вот я сама на блюдечке преподнесла ему его момент триумфа. Все, что ему остается, это наслаждаться и сделать так, чтобы всем стало об этом известно, а потом небрежно отряхнуться и пойти дальше, к новым завоеваниям.

— Не сможешь! Ты дурак, если думаешь, что тут победил. — Неожиданная горечь в голосе Марка, похоже, взбесила Арсения.

— Смогу, еще как смогу и сделаю! — Уже не презрение, а злость и откровенная угроза. — Пошел вон, неудачник! Давай, свободен!

Метнувшись обратно, я упала на постель, хранившую наши запахи, вниз лицом, позволив волосам закрыть меня от личного демона, что через несколько секунд проскользнул назад в комнату. Арсений стоял какое-то время и смотрел на меня, а я делала вид, что сплю, не желая сейчас увидеть в его глазах огонек мрачного торжества. О чем он думает сейчас? Перебирает в голове все способы, какими меня теперь сможет унизить? Смакует, насколько глубоко уязвит, как только я проснусь? Хочет с наслаждением понаблюдать за тем, как буду снова отчаянно пытаться выстроить новую оборону, а он будет с легкостью ее разносить в пыль, и теперь его союзниками станут все, до кого он собирается донести факт своей легкой победы? Каждый, в чьих глазах я буду видеть или подозревать тень посвященности, будет выступать на его стороне. Нет, я не хочу давать ему всего этого. Я не могу драться и победить, недостаточно у меня для этого характера, но я могу хотя бы не позволить ему подержать свой долгожданный трофей в руках и в полной мере покайфовать от него.

Арсений наклонился и взял прядь моих волос, потирая их между пальцами, понюхал и протяжно выдохнул. А я вся сжалась от того, как хотелось закричать и накинуться на него с кулаками. Но, собственно, за что? Он, как мужчина, просто взял добровольно предложенное, не соблазнял и не заставлял. А вот то, как он намерен поступить как человек… тут только моя вина и глупость, что выбрала его.

Еще раз прерывисто вздохнув, он что-то пробормотал неразборчиво и отстранился, осторожно отпуская волосы. Я не могла видеть, но слышала, как он быстро оделся, и потом негромко хлопнула входная дверь. Вскочив, я заметалась по его квартире, судорожно одеваясь. Я уеду, уеду и вернусь только тогда, когда во мне будет достаточно смелости и спокойствия, чтобы противостоять ему!

— Василиса! Ты готова? — это уже Кирилл.

— Да, — соврала я, и мотнула головой, стряхивая липкую паутину воспоминаний. — Почти!

Если решила начать выстраивать новые взаимоотношения с Арсением, мне нужно забыть все, что ранило и задевало в прошлом. Позволяя всем этим воспоминаниям быть настолько живыми, я сама ослабляю собственную волю. А она мне необходима в полной боеспособности, если хочу со всем справиться. И со старыми обидами, и этим иррациональным желанием, и с гневом, который рождается из взрывной смеси двух первых ингредиентов. Пожалуй, оставлю себе только память о том, как легко Арсений меня отпустил тем утром. Лишь слегка полоснув по гордости, хотя мог сразу пройтись по полной. Наверное, тогда он решил, что у него будет еще достаточно времени, ведь я четко видела белесые всполохи ярости в его серых глазах. Но он лишь спрятал ее за густой завесой своих невозможных ресниц, очевидно, размышляя, как позже ударить больнее. Но мой отъезд не оставил ему шанса. Что же, могу тогда позволить себе испытывать к нему нечто вроде благодарности. Ведь его желание оттянуть момент сыграло мне на руку. И «позже» превратилось в «никогда». Надеюсь. Если все то, что он говорит, все его извинения и попытки наладить новые отношения не очередная уловка. Господи, надо прекратить заморачиваться, а то вообще параноиком становлюсь, а должна думать не об этом.

— Ли-и-ис! Я войду? — крикнул из-за двери Кирилл.

— Ага! — отозвалась я, запихивая в сумку туалетные принадлежности.