Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости: как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху

Вы хотели бы знать, что бы делал в современном мире тот остолбеневший старший телекоммуникационный инженер из AT&T, столь легкомысленно отчитавший Бэрана. Старый дворец телефонных переключателей Нью-Йорка, где они встретились в 1961 году, смотрелся элитным кондоминиумом. Миллиарды и миллиарды надежных долгосрочных доходов этой компании были уничтожены бесплатным сервисом пакетной передачи данных через Интернет. «Сынок, вот, видишь, телефон, а вот как он работает». О чем, интересно, думал Бэран в это время? Передача массивов информационных данных посредством широкополосного сетевого соединения изменила решительно все, включая и то, как работает телефон. Бэран впоследствии покинул RAND. Он основал несколько из самых важных (и прибыльных) компаний раннего Интернета. Много лет спустя он с большей точностью осознал, что именно произошло: настоящей угрозой уязвимым системам AT&T были не советские ракеты. Угрозой была своего рода информационная бомба, желание постоянных коммуникаций, подорвавших многие былые орудия контроля. Да, оно истребило старые структуры. Но благодаря тому, как оно было сооружено – с расчетом на стойкость и неуязвимость, – оно обладало выдающимся свойством, которое даже Бэран не вполне ожидал: оно дало каждому из нас возможность творить.

Конечно, вы должны быть снисходительными к этим мудрецам из AT&T. Безобидные на вид девайсы и люди обретают самобытные, даже опасные черты, будучи соединенными в сеть. «Вот, видишь, рынок ценных бумаг, а вот как он работает». Или «Вот, видишь, биолог, а вот как он работает». Ни то, ни другое, нельзя объяснить так, как это объяснили бы два «внесетевых» десятилетия назад. Теперь мы окружены большим количеством сетей, в которых всевозможные отношения и связи образуют постоянный динамизм, что-то вроде: «Ого, да я никогда об этом прежде не думал!» «Существуют системы, представляющие особый интерес для человечества, которые решительно невозможно смоделировать», – заметил ученый Джон Холланд в знаменитой статье, положившей начало науке хаоса. Холланд посвятил годы изучению этих непростых, трудных для понимания и представления систем, и обнаружил у них по крайней мере одну общую черту: будь то сети финансов, фьючерсные биржи, иммунологические сети или же мозг каждого из нас – тесно взаимосвязанные сети объединяет то, что Холланд назвал эволюционирующей структурой: они постоянно меняются. Им свойственна высокая пластичность: они с легкостью меняются под воздействием внутреннего давления или внешних изменений. Вот почему сейчас возникает столько много неожиданного хаоса: от крахов правительств до экономических кризисов.

Сетевые коммуникации означают, что системы обретают новые формы. Во многих случаях они становятся лучше, сильнее и более адаптированными. Дело не в том, что происходит нечто неожиданное, и не в том, что сейчас стало больше добра или зла; дело в том, что системы эволюционируют. Холланд считал, что в мире было достаточно таких эволюций, ничем не отличающихся от приспособления (или нет) видов к более жаркому климату или от появления какого-нибудь быстрого нового хищника. Он назвал системы, создающие такого рода инновации, комплексными адаптивными системами.

Выбрав слово «комплексные», Холланд сделал очень строгое разделение. Сложные механизмы можно спроектировать, их поведение можно спрогнозировать, и их можно контролировать. Турбины самолетов, искусственные сердца и калькуляторы в этом смысле сложные. Они могут состоять из миллиардов взаимосвязанных частей, но их можно разложить по порядку, сделать предсказуемыми и легкими в употреблении. Они не меняются. Комплексные системы же, напротив, не могут быть столь точно сконструированы. Их трудно полностью контролировать. Человеческая иммунология комплексная в этом смысле. Всемирная паутина комплексная. Тропический лес комплексный: он составлен из бесконечного жужжания и объединенных насекомых, птиц и деревьев. Порядок в таком виде, в каком он представлен в бассейне Амазонки, непрестанно возникает из постоянного, бесконечно многообразного взаимодействия. Несовершенная симфония звуков сумерек (L`heure bleue), романтическое мгновение на рассвете, когда ты слышишь, как птица-за-птицей просыпается лес, – это звук комплексности, чарующий своей неповторимостью превращений.