Седьмой этаж

бессильно опустилась на кровать и разрыдалась так, как никогда в

жизни ещё не рыдала, надрывно, отчаянно. Всё хорошее в один миг

испарилось из мира. Всё, во что она верила, на что надеялась, о чём

мечтала. Всё рухнуло. У неё не было ни малейших сомнений в том, что

эта Алиса ей не соврала. Она сама чувствовала это, догадывалась обо

всём с той их последней встречи, но предпочитала не думать об этом.

Теперь не было смысла обманывать себя. Даже, если он сделал свой

выбор и у него с этой девушкой всё кончено, это уже ничего не меняет.

Лин всегда была реалисткой, мудрой и рассудительной не по годам. Она

отдавала себе отчёт в том, что сильно рискует, пытаясь сохранять

отношения на расстоянии. И всё же, надеялась на то, что он любит её.

Любит так же сильно, как она любит его. Любит и не предаст.

Лин корчилась в рыданиях, умирая от безысходности, захлёбываясь в

разочаровании и ощущая полную бессмысленность своего

существования в этом холодном мире, где ей не во что больше верить.

***

В конец измотанная душевными переживаниями, Лин задремала.

Она снова шла по тёмной чаще, которая обступала её всё плотнее. Ей не

было страшно, ей было тоскливо и неуютно. Она знала, что ей следует

улетать отсюда как можно скорее, иначе эта тоска совсем её затянет.

Она сделала лёгкое движение всем телом, отрываясь от земли и ощущая

уже знакомую невесомость.

Внезапный резкий звук вдруг прервал её сон, заставив в испуге

подскочить на кровати. Сердце бешено колотилось, и какая-то

противная тошнотворная слабость расползалась по всему телу. Лин с

трудом сообразила, что снова звонит её телефон. Она машинально

потянулась к нему и нажала кнопку ответа.

— Привет, любимая!

Лин ещё не совсем пришла в себя, и его бодрый голос прозвучал для неё

так, словно он доносился с другой планеты. Она какое-то время тупо

смотрела на дисплей, на котором высветился номер его мобильного. Лин

испытывала какое-то крайнее замешательство. Происходящее казалось

ей совершенно нереальным и нелепым. То, что он звонит ей сейчас и

называет любимой, не укладывалось в голове и было похоже на какой-

то идиотский фарс.

— Лин, ты меня слышишь? Лин! Алло! Лин!

Она слышала его голос и не понимала, что сейчас чувствует. Это

замешательство заставило её поднести телефон к уху и ответить.

— Алло, — собственный бесцветный голос показался ей совсем

незнакомым.

— … Лин… Это ты? — озадачился он. — Что-то случилось? — в его голосе

появилось напряжение.

— Да, наверное, случилось. Тебе об этом лучше знать, — обида и злость

уже перевесили растерянность, и в её словах зазвенел лёд. — Твоя

девушка, Алиса, сообщила мне некоторые подробности ваших с ней

отношений.

— … Она тебе звонила…? Лин, я очень тебя прошу, пожалуйста, не делай

сейчас никаких выводов… Я тебе всё объясню. Всё совсем не так, как

тебе сейчас кажется, — его голос заметно дрожал от волнения. — У меня

с ней нет ничего, клянусь. Это было случайностью, недоразумением…

Ничего нет, Лин! Лин, верь мне, пожалуйста! Я люблю тебя! Мне никто,

кроме тебя, не нужен! Слышишь?! Лин!

— Не ори. Я не глухая, — холодно ответила Лин. — Мне не нужны твои

объяснения. Всё кончено.

— Нет! Так нельзя, Лин! Нам надо поговорить! Я приеду! Я всё объясню!

Лин прервала разговор. Тут же раздался новый звонок. Она сбросила

вызов. Ещё звонок. Лин отключила телефон.

Холодно, зуб на зуб не попадает. Душа стынет. Вот и всё. В её жизни нет

больше Никиты. Она какое-то время осмысливала этот факт. Слёзы,

похоже, в ней закончились, но боль в душе с каждой секундой

становилась всё острее. Тишина в комнате стала такой невыносимо

гнетущей, что Лин захотелось срочно куда-нибудь сбежать отсюда. Она

поднялась с кровати и взглянула на себя в зеркало. Вид собственного

опухшего от слёз лица и потускневших глаз вызвал у неё приступ

жалости к себе самой, и слёзы опять запросились наружу, но Лин

решительно отогнала от себя слезливое настроение, скорчив зеркалу

рожу и упрямо тряхнув волосами. Если б сейчас был день, она

обязательно куда-нибудь пошла бы, куда угодно, лишь бы не сидеть тут,

болезненно привыкая к своему нежданно навалившемуся одиночеству.

Но был уже вечер. Перспектива скоротать остаток дня и ночь в этой

комнате один на один со своей бедой откровенно её пугала. Лин взяла

полотенце и направилась в ванную, решив для начала привести себя в

порядок.

Она долго плюхалась в холодной воде, ополаскивая лицо и поглядывая

на своё отражение в зеркале, висящем над раковиной. Она казалась

себе сейчас такой взрослой, почти старой. Промокнув лицо полотенцем,

Лин попыталась улыбнуться своему отражению, но глаза не желали

улыбаться, и вряд ли кто-нибудь смог бы сейчас судить их за это.

Она медленно поплелась обратно в свою комнату, совершенно не

представляя, что будет делать дальше.

***

Лин нехотя плелась к себе в комнату, пытаясь определиться со своими

дальнейшими действиями. Можно было пойти сейчас к девчонкам. Ей

этого хотелось, но она была уверена, что они обязательно заметят её

состояние. Она не была готова обсуждать свою проблему. Она просто не

вынесла бы сейчас расспросов, а их точно избежать не удалось бы,

поэтому Лин решила, что это не вариант.