Седьмой этаж, годы 1-3

 До Нового года оставалось всего три дня. Иван Калиткин сдымил из офиса пораньше. Он всё ещё не купил подарок для своего трёхлетнего сынишки и намеревался срочно исправить эту непростительную оплошность. Оббегав несколько магазинов детских товаров, прилавки которых после традиционного предпраздничного нашествия многочисленной покупательской орды выглядели основательно разграбленными, он нашёл наконец то, что искал. Его сын мечтал о радиоуправляемой машинке, и Иван пообещал, что за хорошее поведение Дед Мороз принесёт ему эту самую машинку под ёлку.

 Иван направлялся домой с приятным чувством выполненного долга, заботясь лишь о том, как незаметно для сына протащить в дом коробку с подарком. Уже совсем стемнело. Он свернул на свою улицу. Освещение тут было отвратным, горели всего один фонарь в конце квартала да тусклые лампочки над входами в подъезды. У ближайшего подъезда явно творилось что-то не то. Там толпились подростки. До Ивана донеслись звуки потасовки. Он подошёл поближе и разглядел, что трое парней повалили на землю четвёртого и охаживают его ногами со всей дури.

 Ивану ситуация не понравилась. Он предусмотрительно поставил на заснеженный газон свою коробку и окликнул парней, подступая ближе:

 — Эй, герои, кто ж так дерётся-то?! Втроём на одного — это любой дурак может! А ну, живо оставьте его в покое!

 Парни отвлеклись от своего занятия и повернулись к Ивану.

 — Тебе чего, дядя, жить надоело? — угрожающе заявил один из них. — А ну, вали отсюда, пока цел!

 — Не надоело, конечно, — задорно ответил Иван. — Я отвалю, если вы уймётесь.

 — Щас мы сами тебя уймём, — со злостью выдал тот же задира и сплюнул в сторону.

 — Ну, давайте, подходите, — развёл руки в стороны Иван, побуждая их к действиям.

 Иван был рослым и крепким тридцатидвухлетним мужчиной, имел армейский опыт и неплохо владел приёмами рукопашного боя. Он не сомневался, что сумеет справиться с этими недомерками, поэтому ему не было страшно, когда они втроём двинулись на него. Четвёртый, за которого он вступился, воспользовавшись ситуацией, отполз в сторону.

 Иван легко уклонялся от ударов и быстро раскидал нападавших, как щенят. Одного он отправил головой в сугроб, другого обратил в бегство, хорошенько поддав ему под зад ногой напоследок. Третий валялся, поскуливая, в снегу на газоне. Иван подошёл к пострадавшему, который так и сидел на земле, держась за голову.

 — Эй, пацан, ты как? Встать можешь? — поинтересовался Иван, протягивая ему руку.

 В этот самый миг он услыхал какой-то шум за спиной, но прежде, чем успел повернуться, почувствовал острую боль под левой лопаткой. У Ивана всё вдруг поплыло перед глазами, он покачнулся и рухнул лицом вперёд.

***

 Лин едва переоделась в ночную рубашку, как почувствовала, что ей снова следует куда-то лететь. Прошло чуть больше недели с того дня, как она побывала в приюте.

 — Да что ж такое-то? Ночнушка — это что, спецодежда для ангела? Стоит её надеть, как меня так и тянет куда-то, — возникла у неё ироничная мысль.

 Она сосредоточилась и уже через секунду оказалась на заснеженной безлюдной тёмной улице. Недалеко от входа в подъезд лежал лицом вниз крупный мужчина в чёрной кожаной куртке. Лин не сразу материализовалась, поскольку и в бестелесном состоянии способна была мыслить и оценивать ситуацию. Она видела жутковатое лоснящееся тёмное пятно, разливающееся по поверхности куртки. Рядом с телом тоже натекла целая лужа крови. Лин стало страшновато от этого зрелища, но ей необходимо было исполнить то, зачем она сюда пришла. Вокруг не было ни души. Лин материализовалась. В бестелесном состоянии она не чувствовала холода, а сейчас её сразу стала бить мелкая дрожь. Да уж, стоять в одной ночнушке и тапочках на морозе – удовольствие сомнительное.

 Она присела возле тела и положила ладонь на спину мужчины, стараясь не касаться кровавого пятна. Сосредоточилась на своих ощущениях. Больно ей не было. Мужчина был мёртв и ничего не чувствовал. Его душа, цельная, не задетая ни злом, ни обидами, пребывала в состоянии полной прострации и готова была уйти. Но Лин чувствовала, что эту душу непременно следует удержать. В Лин всколыхнулась какая-то мощь, которую она уже достаточно умело направила к своей ладони. Свет озарил тело человека.

 — Вивификаре, — произнесла Лин.

 Свечение угасло. Лин ощутила ладонью движение в теле. Человек дышал. Она сделала своё дело и могла уходить. Через секунду Лин была в своей комнате. Она стучала зубами, продрогнув на морозе до костей. У неё мелькнула мысль, что впредь она будет умнее и в ночнушке больше никуда не полетит.

***