Седьмой гном

Чердынцев молча признал очевидное. Разумеется, Ерохин был прав, и спорить с ним не было никакого смысла. Кивнув, Макар остался стоять, наблюдая за тем, как мужчины во главе со следователем звонят в домофон, а затем заходят в подъезд.

— На мероприятия меня, конечно, не приглашали, но на площадке-то я могу постоять, в конце концов? — пробормотал Чердынцев и кинулся следом, чтобы успеть придержать дверь.

Поднявшись на один пролет, он остановился у почтовых ящиков и, вытянув шею, стал наблюдать за происходящим. Один из оперативников позвонил в соседскую дверь. Через несколько минут из квартиры выглянул пожилой мужчина с седой бородкой, одетый в толстый махровый халат и шерстяные носки.

— Будете понятым, — ткнул в растерянного соседа Ерохин. — С кем-то живете еще? Совершеннолетние есть? Нам второй свидетель нужен.

Высунулась женщина, на ходу снимая из-под нижних век зеленые патчи. Чердынцев оценил супружескую пару — такие скандалить не будут, подпишут все, что скажут. Однако, мужчина вдруг заявил дребезжащим "профессорским" голосом:

— Вы к нашей Симочке, что ли? А что случилось?

— Да! На каком основании вы хотите войти в ее квартиру? — бойко присоединилась супруга.

— На основании ордера с целью обнаружения разыскиваемых лиц, — монотонно ответил следователь.

— О, господи! — всплеснула руками женщина. — Да как же так? Пропала? А как же ее мальчик? Где он?

— На ваших глазах сейчас мы откроем квартиру гражданки Ждановой. Просьба ничего не трогать, слушать внимательно и не задавать лишних вопросов. Это понятно? — спросил Ерохин.

— Понятно, — хором ответили супруги.

— Ой, я только на минуточку, — вдруг встрепенулась женщина. — У меня там на плите бульон…

— Бульон? — озадаченно переспросил муж. — А…

— Бульон, куриный, — многозначительно дернула бровью женщина и скрылась в квартире.

Дверь в квартиру Ждановой вскрыли, и оперативники протопали внутрь, попутно включая свет и громко переговариваясь. Чердынцев отлип от стены и в два счета оказался рядом. Он остался за порогом, дабы не вызывать излишнего внимания со стороны Ерохина и остальных. Макар и так все прекрасно видел, и слышал. Через пару минут мимо него прошествовала женщина, но запаха куриного бульона Чердынцев не учуял. Позвав мужа, соседка вцепилась в его локоть, и оба они остались стоять на входе в гостиную, не решаясь сдвинуться с места.

Макар же разглядывал маленькую прихожую, вязаный половичок, который сейчас оказался сдвинут и топорщился гармошкой у стены, скромную вешалку и две пары домашних тапок — побольше и совсем маленьких. Не выдержав, Чердынцев прикрыл за собой дверь и прошел дальше. Стало понятно, что в квартире совсем недавно что-то произошло. Как и в апартаментах Горецкой, из шифоньера были вывалены вещи. Макара передернуло от вида скомканных детских маечек и трусиков. Дверца холодильника на кухне тоже была открыта, и на полу, в лужицах воды, валялась какая-то заморозка в полиэтиленовых пакетах.

Когда Ерохин вышел из комнаты и направился на кухню, они пересеклись с Чердынцевым взглядами. Следователь ничего не сказал, но Макар знаком показал ему, что не собирается мешать процессу.

Где-то в подъезде хлопнула дверь — Чердынцев почувствовал, как срезонировал воздушный поток. Через некоторое время он услышал быстрые шаги. Входная дверь открылась и в квартиру ворвалась соседка с первого этажа, с которой он познакомился несколько часов назад. Не глядя на Макара, она кинулась к оперативникам и срывающимся голосом начала требовать объяснений происходящему. Ерохин отвел ее в сторону, что-то коротко сказал, и Валентина, внезапно побледнев, закрыла лицо руками. Затем медленно опустила их и замерла, глядя на то, как здоровые мужики расхаживают по комнатам и суют носы во все углы.

Чердынцев прекрасно понимал, что этой Вале сейчас очень плохо. Еще бы! Узнать, что человек, в котором ты был уверен и защищал, жестоко обманул и оказался преступником, — это вам не в магазине обсчитаться… А если учесть, что тут еще и ребенок замешан, то…

Валентина вдруг вскрикнула и, вдруг упав на колени, нагнулась и достала какую-то тряпку, лежавшую у ножки кровати.

— Это же… Это же Илюшина любимая игрушка! — воскликнула она, разворачивая непонятный цветной лоскут.

Вниз полетели хлопья то ли ваты, то ли синтепона, и Макару показалось, что у этой тряпки есть лицо. Ну точно — розовый нос и борода… дед Мороз, что ли?

— Гражданочка, не надо ничего трогать руками, — устало попросил Ерохин.

— Вы не понимаете, — всхлипнула Валя. — Это его любимая игрушка, гном! Что с ней такое случилось? — она стала крутить ее в руках. — Да ее просто выпотрошили как… как… — положив останки гнома на кровать, Валентина медленно двинулась в сторону Чердынцева.

Он посторонился, пропуская ее, но она, кажется, его даже не видела. Макар осторожно обошел коврик в прихожей и провел рукой по стене.