Седьмой гном

Спальня, она же детская, выглядела гораздо лучше, чем «большая» комната и кухня. Здесь был сделан ремонт, побелен потолок. И оконная рама была новой в отличие от остальных окон. Казалось бы, ну поменяй ты все сразу, за один день! И грязь из дома вывезешь, и кпд от полной смены почувствуешь быстрее. А вот это вот все — из серии "тут пришьем, там залатаем"…

Белье в кроватке было не заправлено, подушка вообще валялась у батареи. Макар не выдержал и поднял ее. В носу защекотало от сладковатого запаха детского шампуня, и Чердынцев вздрогнул, испытав странное волнение. Положив подушку в кровать, он развернулся, сделал шаг и вдруг замер, пораженный и обескураженный. На стене, слева от входа, в простой рамочке, висела увеличенная любительская фотография. На переднем плане стоял маленький мальчик и гордо держал перед собой рисунок с изображением какого-то фантастического животного. А за ним, обхватив его за плечи и чуть склонив голову, улыбалась девушка. Она смотрела прямо на Макара, и от ее взгляда у него закружилась голова и подкосились ноги.

— Этого не может быть… — сдавленно прохрипел он.

Когда перед глазами стало темнеть, а сердечная мышца вдруг напряглась, сбивая дыхание, Макар практически выполз из квартиры, жадно хватая ртом холодный воздух.

Форточка подъездного окна была открыта, и сквозь нее, медленно кружась, на подоконник падали снежинки. Обхватив себя за плечи, спиной к Макару стояла Валентина. Шерстяная бахрома на вязаной шали трепыхалась от сквозняка, отчего казалось, что женщина дрожит всем телом. Но Валя даже не шелохнулась, когда он появился, просто стояла и смотрела в одну точку перед собой. Чердынцев видел в темном стекле отражение ее бледного, будто окаменевшего, лица.

Макар замер на верхней ступеньке, вцепившись в пластиковые перила. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме ритмичного шума в ушах, в котором смешались голоса оперативников и соседей, скрип половиц под тяжелыми ботинками и звук капающей воды в холодильнике.

— Ну что, добились своего? — тихо сказала Валентина, наконец отреагировав на его появление.

Чердынцев открыл было рот, но смог лишь коротко выдохнуть.

— Сима не могла… — твердо проговорила соседка. — Это все ложь. Вы хотите посадить ее в тюрьму? — она обернулась и обожгла Макара ненавидящим взглядом. — Хотите оставить ребенка без матери?!

Чердынцев сглотнул и с силой провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть все, что он только что видел в квартире. За дверями ходили, переговаривались, хлопали чем-то. Возможно, рылись в кроватях и перетрясали детские книжки, надеясь найти улики и доказательства.

Макар спустился еще на две ступеньки и снова замер, словно не решаясь пройти мимо Вали из-за ее воинственного вида. Но она была всего лишь маленькой хрупкой женщиной с покрасневшими глазами и натруженными руками без следов маникюра. Валентина куталась в серую шаль, с трудом сдерживая слезы.

— Скажите, а у нее есть какие-то родственники? — выдавил из себя Чердынцев, не решаясь назвать имя девушки. — Может, она сейчас у них?

Губы Валентины задергались, складываясь в кривую усмешку. Женщина вздрогнула, словно тело ее прошила болезненная судорога.

— Даже если бы и были, от меня вы ничего не узнаете, понятно?

— А отец мальчика? — не отставал Макар.

— Отец… Такая же сволочь, как…

Валентина сдержалась, сжимая кулаки, но Чердынцев понял, что именно она хотела этим сказать. Нет, конечно же соседка не знала, что когда-то он был с Симой. Не могла знать. Он ведь и сам не мог даже подумать, что это была именно она — Серафима Жданова. Не раскрывая губ, Макар попробовал редкое имя на вкус. Оно отозвалось теплой тягучей волной, и Чердынцев вдруг с горечью осознал, что вот-вот потеряет нечто такое, что, как оказалось, было самым дорогим в его жизни.

— Простите меня, — проговорил он и быстро прошел мимо Вали, старательно отворачивая лицо.

Сев в машину, он двумя пальцами с силой сжал основание переносицы, а через несколько минут выехал со двора. Кружа по опустевшему заснеженному городу, Макар перебирал и вновь складывал в голове уравнение. Еще недавно оно было уравнением со всеми неизвестными, и вот, икс превратился в Макара Чердынцева, а игрек — в Серафиму Жданову. Существовало ли вообще решение у этой задачки, он не знал. Как и не знал того, сколько же еще участников было в этом гребаном неравенстве.

Внимание Макара привлекла вывеска с тусклыми фонариками по периметру. Вероятно, он уже проезжал мимо нее, но заметил только сейчас. Припарковавшись, Чердынцев зашел в ночное заведение, которое на поверку оказалось чем-то средним между пивнушкой и третьесортным баром.

Окинув взглядом местную публику, направился к стойке. Пить не хотелось, но он все-таки заказал «беленькой», чтобы хоть как-то усмирить голоса в своей голове.