Седьмой Пермский конгресс ученых-юристов (г. Пермь, 18–19 ноября 2016 г.)

С точки зрения формальной логики легко доказать, что международное частное право можно рассматривать и как отрасль внутреннего права, и как отрасль международной системы права. По существу же в силу уникальности регулируемых международным частным правом отношений, особенностей применяемого при этом метода и учитывая двойственный характер природы его норм, его следует отнести к таким целостным явлениям материального мира, которые в философии получили название антиномий, где тезис и антитезис равнодоказуемы[155].

Видимо, право как социальное явление подошло к такому этапу своего развития, когда требуется провести ревизию некоторых фундаментальных представлений о нем.

В связи с этим интересна мысль, высказанная профессором Т.Н. Нешатаевой. Она обратила внимание на ошибочность утверждения о том, что правовая материя делится на два вида правовых систем: национальную и международную. По ее мнению, такое представление о правовой материи не выдержало испытания временем. Современные международные связи настолько сложны и неоднородны (к ним, в частности, относятся и межгосударственные отношения, и международные невластные отношения), что они не могут быть урегулированы нормами, относящимися исключительно к международному публичному праву. Таким образом, возникает необходимость пересмотра международно-правовой материи с позиции системного подхода. К сожалению, после высказывания этой блестящей идеи Т.Н. Нешатаева в своих рассуждениях сбивается на полисистемность МЧП.

Догма отрасли права, сложившаяся в 1930-е годы, мешает развитию МЧП и его институтов. Теория должна преодолеть ее диалектическим подходом. На уровне надстройки (внутригосударственное или право международное) решить этот вопрос нельзя. Данные общей теории права показывают, что «…стремление жестко очертить пределы каждой данной отрасли… игнорируя процессы современного взаимодействия и взаимопроникновения наук, может привести к ее изоляции от комплексного исследования тех сложных системных объектов, которые требуют к себе внимания и усилий многих или нескольких наук»[156].

Мне представляется, что на формирование МЧП как правовой целостности оказывают влияние диалектически взаимодействующие базисные факторы мировой экономики, с одной стороны, и экономики отдельно взятого государства – с другой. Объективное существование и взаимозависимость одного и другого, являясь одним из тысяч факторов материального единства мира, через посредство волевой стороны производственных отношений обеих базисных частей рождает такие целостные, внутренне согласованные, но не укладывающиеся в привычные рамки представлений о системе права явления, как МЧП.

Таким образом, решение вопроса о системной принадлежности МЧП лежит не в расчленении его на внутригосударственное и международное, не в уничтожении его как внутренне согласованной правовой целостности внешне безобидным методом полисистемности, а в диалектическом переосмыслении в рамках общей теории права сложившихся стереотипов понятий «отрасль» и «система», в частности, таких аспектов, как излишняя абсолютизация, взаимоисключение и других, и нахождение их общих диалектических начал, уходящих корнями в базисные факторы.

В перспективе, на наш взгляд, в процессе дальнейшего хозяйственного, научного, культурного и гуманитарного сближения стран и народов будет возрастать не столько отраслевое обособление МЧП в сторону той или иной системы права, сколько роль и значение отдельных институтов, их комплексность, ибо именно такого их развития и совершенствования требует современная практика. В конечном итоге данного процесса сам собой отпадает вопрос о системной принадлежности как самого МЧП, так и отдельных его институтов.

Наличие глубокой внутренней взаимообусловленности и взаимозависимости внутригосударственной и международной систем права наглядно демонстрирует международное разделение труда, особенно в тех случаях, когда то или иное государство не может обойтись без него, обеспечивая себя лишь наполовину, а иногда и еще меньше, товарами или сырьем собственного производства (например, Япония, Финляндия, Иордания, Никарагуа, ряд африканских стран). Ясно, что обе системы права, регулирующие хозяйственную жизнь такой страны как в международной сфере, так и собственно внутри государства, могут существовать и развиваться лишь в диалектическом единстве. Поэтому какими бы антагонистичными и принципиально несовместимыми на первый взгляд они ни казались, их базисная взаимообусловленность неизбежно приводит к возникновению множества таких явлений, которые образуют совокупность, называемую международным частным правом.