Седьмой принцип

– Что тут происходит? – взвилась, ни к кому конкретно не обращаясь, вопросом.

Моментально оценив ситуацию, она быстро встала между мужчинами, разделив враждующие стороны собственным телом. Великолепным, надо сказать, телом, которое бесстыдно просвечивало и выпирало розовым и коричневым сквозь полупрозрачный голубой дедерон. Оттеснив сожителя, Марина оттолкнула его еще дальше, к противоположной стене и строго наказала:

– Стой здесь пока! Драки еще не хватало.

Анатолий, странно послушный, стал на указанное ему место и затих.

Марина же обратила свой огненный взор на Вениамина, мужа, между прочим, пока еще.

– Ну? – хрипло вопросила она, вложив в свой вопрос весь негатив и все неприятие ситуации. – Ты зачем притащился? Ведь мы же договорились.

– Я ни о чем не договаривался, ни с кем, – сказал в ответ Лис и быстро облизнул сухие губы. – Вы просто выставили меня за дверь. А идти мне, между прочим, некуда, сама знаешь, да и почему я должен куда-то идти? С какой стати?

Это мой дом. Идите сами, раз уж… Вон, у брата депутата наверняка есть где жить.

– У него пока нельзя, – сказала Марина. – Там другая семья…

– Ох, Марина! – заговорщицким тоном, не без злорадства сказал Лис. – Поматросит он тебя, твои прелести и сладости перепробует и бросит. Как только залетишь – бросит. Нет, тебе надо на его территорию переходить и там укореняться. Наверняка у него какое-нибудь запасное гнездышко имеется. Не может не быть, чует мое сердце.

– Залететь я не против, – холодно ответила Марина, – да только не от тебя. А с остальным мы разберемся. – И неожиданно: – Есть хочешь?

При упоминании о пище Лис непроизвольно сглотнул слюну. Марина зорким взором уловила его рефлекс.

– Вижу, голоден, – сообщила она. – Я покормлю. Мой руки и приходи на кухню, я приготовлю.

Веня согласно кивнул. Проходя мимо Анатолия в ванную, он ощутил, как резко, толчком, возрос в том отрицательный потенциал. К счастью, увеличился он недостаточно, искра не проскочила и разряда не случилось.

С наслаждением, наконец, умывшись и почистив зубы, Веня вернулся на кухню. Со странным чувством, словно это не его дом, а он в гостях у чужих людей, занял обычное место.

Марина никогда с готовкой особенно не заморачивалась, готовить не любила, тяготясь процессом, и делала это только по необходимости, отдавая предпочтение готовым продуктам. Но те два-три дежурных блюда, которые она стряпала по очереди, получались у нее хорошо и даже вкусно. Веню такая настройка процесса питания в их семье вполне устраивала, а когда его одолевала тоска по чему-то особенному, он всегда находил, как ее утолить. Вот и сейчас Марина обжарила на сковороде вареные макароны с сыром и луком. Так она обычно готовила для себя, но специально для Вени добавила в блюдо еще два яйца. Когда все было готово, она переложила макароны на тарелку и поставила ее перед Веней. Пахло восхитительно, особенно учитывая, как он был голоден. Последнее, что он ел, был Женькин ночной крендель с арахисом, но всякие следы его давно уже затерялись в лабиринте Вениного организма. Промычав что-то нечленораздельное, но явно благодарственное по интонации, Лис придвинул тарелку ближе и принялся жадно поглощать пищу. Марина еще налила большую чашку кофе и, поставив ее на стол перед ним, отошла в сторону, где уже стоял Анатолий. Прижавшись друг к другу, они с восхищением следили за бурным течением Вениной трапезы.

– Ты только посмотри, как метет… – не выдержав, начал было Толян, но короткий удар локтем в печень быстро прекратил его речевую активность.

Для закрепления результата Марина еще и зыркнула на любовника колючим взглядом, и прошипела: «Не мешай!»

Марина с грустью, неожиданной для себя самой, смотрела на этого торопливо жующего, явно изголодавшегося мужчину, с которым прожила вместе больше десяти лет, и ловила себя на мысли, что, наверное, кормит его в последний раз. Злости вот сейчас, в данный момент она никакой к нему не чувствовала, зато грусть имела место, и она была рада этому обстоятельству, потому что не хотела копить злобу. Ей бы освободиться от всего, что непомерной тяжестью лежало на сердце, а грусть была светла и легка и сулила такое освобождение. Ведь Веня, в сущности, был хорошим мужем, надежным и предсказуемым, просто… Просто так все сложилось. Не сложилось…

– Еще хочешь? – поинтересовалась Марина, когда тарелка перед Лисом опустела. – Там есть, я положу?

Тот, подумав мгновение, отказался:

– Нет, спасибо… Спасибо! За заботу и вообще… Было вкусно.

– Что ж, – вздохнув, сказала Марина, – тогда поговорим.

Необходимость этого разговора тяготила ее.

– Поговорим.

Веня вдруг подумал, что если бы тогда, три дня назад, долетел до земли, никакого разговора не понадобилось. Где и с кем он вел бы сейчас беседы? Вспомнив свое приключение, он вновь почувствовал ожесточение.

– Только что разговаривать, Марина? Мне идти некуда, ей-богу, и ты это прекрасно знаешь. Или у вас есть какие-то предложения?