Седьмой принцип

Сразу за ней, слева и справа от узкой бетонной дорожки, ведшей к крыльцу обыкновенного с виду одноэтажного деревянного дома на высоком каменном цоколе, возвышалось по большой мусорной куче, в которые был свален вытащенный из дома разнообразный хлам. Участок выглядел заброшенным и явно давно не посещался хозяевами, кто бы ими ни был. Дивясь пейзажу, Лис прошел ровно до середины дорожки, когда ему почудилось за правым своим плечом чье-то присутствие. Резко обернувшись, он замер в немом изумлении. Открывшаяся его глазам картина, как говорится, того заслуживала.

Под забором, в затишке, на зеленой молодой травке, обласканные теплыми лучами весеннего солнца, на корточках сидели двое, он и она. Как акт единения полов, как символ абсолютного между ними равенства и доверия, парочка курила сигаретку, а может, даже косячок, один на двоих, передавая его другому после неторопливой глубокой затяжки. Легкий голубой дымок расплывался в застойном воздухе, мало-помалу поднимаясь кверху и накрывая курильщиков газовым покрывалом. Эстафетная палочка была как раз у девицы, которая выглядела куда как респектабельней своего кавалера, хотя о какой респектабельности вообще можно говорить в таких обстоятельствах. Лиса неожиданно позабавило, как отличаются по виду эти двое.

Парень сидел ссутулившись, опустив голову и словно бы глубоко сосредоточившись на великой проблеме. Он нависал на растопыренных, как стропила, коленях, благодаря чему его руки доставали до земли, по которой он бессмысленно чертил что-то пальцами. Пегие вылинявшие волосы его падали на низкий лоб, а когда он поднял лицо, потревоженный появлением постороннего, глаза блеснули мутным зеленым стеклом.

Девица, напротив, была открыта и даже изящна. Зажатый между средним и указательным пальцами правой руки, дымился окурок. Она тряхнула кудряшками и, сделав глубокую, полноценную затяжку, с неподражаемым прищуром смерила Лиса презрительным взглядом и, сложив пальцы в его сторону пистолетиком, сказала: «Пуф!» Парень, явно находясь за гранью, тем не менее оценил, хохотнул впопад, хоть и по-гусиному: а-га-га!

Ситуация была странной, и Лису вдруг показалось, что его затянуло, занесло в какую-то иную, параллельную реальность. Он давно уже замечал, что некая чужая явь вторгается в его мир кусками, языками, наплывами, какими-то островами и пятнами, меняя знаки на противоположные, переворачивая все с ног на голову, и то, что происходит теперь – именно такой наплыв.

– А ну, пошли отсюда! – закричал на бродяг Лис и даже замахал руками. – Кыш! Кыш! – Для убедительности и доходчивости он сделал вид, будто бы подыскивает подходящую дубинку в куче мусора.

В рядах мирной демонстрации случился переполох. Мужчина, испугавшись громких слов и резких жестов со стороны Лиса, всплеснул руками и завалился на сторону. Девица весело и несколько истерично захихикала, бросила окурок в траву и легко вспорхнула. Хлопоча и приговаривая что-то утешительное, она помогла подняться спутнику и, преодолевая немалое его сопротивление, повела прочь с участка. Парня сильно мотало из стороны в сторону, из-за чего он едва держался вертикально и постоянно порывался уякориться на широко расставленных ногах, словно боцман на палубе во время шторма, но в конце концов девице таки удалось вытолкать его за калитку.

Сама же она, оказавшись в проходе, обернулась к Лису и, сложив пальцы, вновь стрельнула в него из воображаемого пистолета – пуф! Прищуренный глаз ее при этом был разумен и холоден. «Ай би бэк», – сказала она перед тем, как исчезнуть. Или это ему только показалось, послышалось, что она так сказала?

«Торчки какие-то, – подумал Лис. – Или бомжи. А скорее всего, и то и другое». Он вернулся к калитке и закрыл ее на щеколду. Для надежности дополнительно замотал запор куском ржавой стальной проволоки, хотя и отметил про себя, что это его ни от чего не убережет и кому будет нужно перемахнет через забор легко. «Собаку сюда надо, хорошую злую собаку, и чтобы бегала повсюду, а не сидела на цепи», – думал он и соглашался с собой всецело на обратном пути от калитки к дому.

Ключ он нашел в указанном секретном месте, под грязной тряпицей на подоконнике, и, открыв дверь, ступил в прихожую.

Пахнуло затхлостью и, как он про себя это сформулировал, «бомжатиной», кислой закваской из пригоревшей стряпни, грязи и испарений от немытых тел. Над всем витал сладкий дух конопли. Сомнений не было, давешняя парочка похозяйничала тут на славу. Веня заглянул через раскрытую дверь в одну из комнат и увидел, что окно в ней распахнуто настежь. Судя по всему, через него-то гости входили в дом и, соответственно, выходили. Что было удобно, ибо не предполагало соблюдения ненужных формальностей и каких-либо обязательств с их стороны.

Бегло осмотрев остальные помещения и убедившись, что, кроме него, в доме больше никого нет, Веня принялся за уборку. Сколько времени ему предстояло здесь провести, он не знал, но совершенно точно не мог оставаться в этом бедламе дольше ни часу.