Седьмой принцип

Он разостлал на полу грязное покрывало и методично побросал на него все, что, по его мнению, было достойно удаления. Очень кстати оказались найденные в прихожей рабочие брезентовые рукавицы. Пришлось потрудиться, поскольку грязи в доме хватало, но он был упорен. Мусор выносил на знакомые уже кучи у ворот. Он сделал три, если не сбился со счета, ходки, оставив там при последней и само покрывало. Вернувшись в дом, он обрызгал полы водой и тщательно вымел их щеткой. И только закончив уборку, почувствовал, что снова проголодался. Что-то в последнее время зачастило к нему это чувство. Странно, раньше такой проблемы не возникало, дома всегда имелось что поесть. Надо отдать должное Марине, при любых обстоятельствах, часто из ничего, она умудрялась соорудить обед. Пусть было скромно, но сытно вполне, и никогда они не голодали. А последние дни у него только и мысли – что бы поесть.

Проведя ревизию на кухне, Лис, к своему удивлению и к вящей радости, обнаружил там полмешка вполне приличной картошки. И то ли бомжи ее принесли с собой, то ли, наоборот, не заметили хозяйского запаса, в общем, ему повезло.

Набрав с десяток средних картофелин, Веня помыл их у колодца во дворе и в котелке поставил на таганок вариться в мундирах, газ в баллоне был. Там же он нашел четверть бутылки темного, вполне годного подсолнечного масла, несколько разноразмерных луковиц и соль крупного помола, какую он предпочитал, так что и в этом ему подфартило. И был он доволен, и очарован даже одной только перспективой предстоящей трапезы. А когда картошка сварилась и он, обжигая пальцы, почистил ее в глубокую тарелку и съел почти всю, с маслом и луком, посыпая солью, то сделался и вполне счастлив.

Дав себе отдохнуть и поблаженствовать после еды, Лис взялся готовить рабочее место. На кухне стоял вполне подходящий, широкий и устойчивый стол, он просто освободил его от всего, что на нем было, переставив посуду и прочую утварь на буфет и подоконник. Потом принес из комнаты давно им замеченную настольную лампу с целой, судя по внешнему виду, лампочкой. Воткнул вилку в розетку и щелкнул выключателем, но лампа не ожила. «Черт, этого еще не хватало», – подумал с тревогой Веня. Однако подсознание его, работая на опережение, подсказало, что делать.

Он вышел в прихожую, где должен располагаться электрический щиток, и он действительно там был, под потолком, слева от двери. Привстав на цыпочки, Веня дотянулся до пакетника и перещелкнул его туда-сюда несколько раз. Автомат сработал, механизм зацепил контакт, потянул и поставил на место. И тотчас до ушей Лиса донесся звук заработавшего холодильника. Видимо, бродяги не сообразили, где свет включается, и обретались здесь в темноте.

Когда он вернулся назад, лампа на столе горела, отчего кухня показалась ему уютней. Можно было приступать. Веня постоял с минуту, поглаживая раскрытыми ладонями живот, привычным жестом настраиваясь на работу, после чего резко и глубоко выдохнул и, достав из сумки замотанную в кусок холста доску, положил ее в конус света. Аккуратно развернул ткань, разгладил складки. Открывшееся старое дерево засветилось, засияло, словно самоцветное. Как замечал уже раньше Лис, дерево по структуре больше походило на старый темный янтарь, бывает такой, словно застывший черный портер. Теперь, под лампой, стало заметно, что материал в значительной степени проницаем для света, который будто озаряет его изнутри. И это было совершенно необычно, потому что нормальное известное ему дерево так себя не вело. Что же это такое? Веня с сомнением покачал головой. Растопырив пальцы, положил ладони на доску, погладил ее осторожным поверхностным касанием – неровная ее поверхность отозвалась теплом. Он попробовал сосредоточиться на рисунке, пытаясь разобрать, что же на доске изображено, но задачка пока не поддавалась. Он поиграл с освещением, стал поворачивать лампу, меняя угол падения света, но и это не помогло. Рельеф, вырезанный на доске, был забит многочисленными слоями старого лака вперемешку с естественной временной грязью, все это скрывало его не хуже плотной вуали. Ничего не поделать, лак придется снимать.

Он достал из сумки и расставил на столе привезенные с собой бутылочки со специальными растворами, разложил инструменты. Ничего особенного, только различные щетки и скребки.

С щетки он и начал. Взял одну с упругой искусственной щетиной и осторожно прошелся ею по доске, сметая все, что поддавалось. После этого открыл банку со смывкой и, обмакнув в нее плоскую кисть, нанес состав на небольшой участок поверхности, с самого края, чтобы посмотреть, как на него будет реагировать лаковый слой. В нос ударил резкий, удушающий запах, пришлось задержать дыхание. Заслезились глаза. Смывка – это специальная смесь растворителей, призванная размягчать различные лаки, очень едкая, работать с ней лучше всего в респираторе. Но если его нет, а дело делать надо, забываешь про респиратор и делаешь дело. Как-то так.