Седьмой принцип

Вода била неистово мощным потоком, и ванна наполнилась уже почти доверху. Веня закрыл кран, потрогал воду рукой и удовлетворенно хмыкнул – температура ее оказалась просто идеальной. Он опустился в воду, как в женские объятия. Возникло сказочное, первобытное состояние тепла и покоя, он закрыл глаза и отдался ему без остатка. Волна ласки и нежности подхватила и понесла его, тихо кружа и покачивая. Что-то подобное он испытывал, обнимая Марину, но давно уже, очень давно. Покой, тепло, счастье… В такой последовательности. Тогда Марина и сама обнимала его и, забирая и впитывая, отдавала и дарила. Позже только позволяла… исполняла… Что еще? Терпела… Куда все пропало? Куда все пропадает? Любовь, как и жизнь, накроет с головой, завертит, закружит, а потом схлынет. Оставит на берегу, ошеломленного, дрожащего. Свойства волны. Любовь – волна. И жизнь волна. Но жизнь после себя не оставляет следов. Хорошо еще, что другие волны накатывают следом и оживляют пейзаж. Вдруг невпопад подумалось, что почти перестала вспоминаться его прежняя жизнь, он находил в ней все меньше примеров и аналогий. Видимо, прошлый его опыт иссяк, не слишком он оказался богат. Где, в чем теперь искать опоры? Он вступил на неведомую ему территорию, не заметив ограждения и запрещающих табличек. Впрочем, их могло и не быть. Как в тот раз. Но тогда, на краю мира, все было иначе.

Вот именно, на краю мира. Он на утесе, над бездной, позади него пустыня, впереди и вовсе ничего нет. Пустота. Начало начал или же конец всех концов, кому как больше по душе. Ему по душе быть как можно дальше, но он здесь, ждет.

Он прильнул к шее Лунного коня, волшебного зверя, живущего в этом мрачном и темном мире. Конечно, конь не взнуздан, не оседлан. Еще чего! Чудо уже то, что он позволил взобраться себе на спину. Шерсть коня серебрится, густая волнистая грива спадает на темные камни. Он намотал пряди конских волос на руки, словно плетеные вожжи, держится крепко, готов к броску. Они ждут.

Ждут, когда над бездной начнет всходить Звезда смерти. Вот только он забыл, чем следует кормить Лунного коня.

Ведь чтобы проделать то, что собираются они, коня следует подкармливать чем-то особенным… Чем же?

А потом он увидел, как из бездны всплывает бледно-голубой пузырь, предвестник Звезды, как колет она все вокруг холодными лучами, словно пиками, как срываются вслед им ураганные ветры, как на самом краю бездны, ломая камни, прорастает и сразу же расцветает, раздуваемый ветрами, Огненный цветок… Он-то им и нужен…

– Вот тебе, вытрешься, – сказала Нина Филипповна, приоткрыв дверь ванной и вешая большое махровое полотенце на крючок. – Ты заснул, что ли? Давай не спи, времени мало.

Потревоженный внезапным ее вторжением, Лис потерял опору и сцепление со стенкой ванны и, соскользнув по ней, обрушился с головой в воду, подняв фонтан брызг.

– И в самом деле заснул, – подтвердила догадку Нина Филипповна, чем, казалось, была удовлетворена.

Лис забултыхался в воде, стараясь одновременно и прикрыться двумя руками от взгляда хозяйки, и подать ей знак уйти немедленно.

– Потом, потом! – бухтел он, булькая и захлебываясь.

– Что «потом»? – поинтересовалась Нина Филипповна. – Никакого потом не будет, к сожалению. И перестань сучить ногами, весь пол залил. Меня твоя личинка не интересует, и уже давно, так что успокойся. Гордиться тебе, я скажу, особенно нечем, но и комплексовать, как я погляжу, тоже не след. Давай заканчивай помывку, я тебе поесть приготовила. Все на столе.

Нина Филипповна удалилась, прикрыв за собой дверь, которая коротко проскрипела дискантом. Лис успокоился, восстановил равновесие и кое-как отдышался. «Надо же, заснул…» – не столько изумлялся, сколько радовался он происшедшему. Потому что устал, как оказалось, до чертиков. Расслабиться да подремать в теплой воде – как раз то, что нужно. Сон, правда, приснился странный, как все последние сны ему снятся, и какой-то тяжелый, напряженный, со всей этой пророческой предопределенностью. А может, то и было видение? А вдруг и Синяя звезда, и Огненный цветок, и Лунный конь на самом деле существуют где-то на краю света и встреча с ними ему еще предстоит? Он снова почувствовал, как в груди заворочался, завертелся волчком холодок. Лис схватил мочалку и стал интенсивно ее намыливать. Мочалка представляла собой рыжий моток спутанной и сбитой комками лески – точная модель того, что творилось с мыслями в его голове. И снова это тягучее чувство, будто он начинает что-то вспоминать. Ох уж эти воспоминания, как же они его измучили. Достали! Ненужные, непрошеные, навязанные. Он, конечно, еще не разобрался в них, далеко нет. Зато понимал, что должен держать воспоминания в тайне. Кроме, конечно, Нины Филипповны, от нее бесполезно таиться, она все равно читает его мысли…

– Нина Филипповна… – не выдержав, взялся спрашивать Лис, съев предварительно тарелку борща с тремя кусками хлеба и напившись сладкого компота, – Нина Филипповна, а вот как вы думаете, Лунного коня чем кормят?