Седьмой свиток

Почта в деревне Дэбрэ-Мариам располагалась в маленьком строении на пыльной улице за церковью. Стены были сложены из необожженного кирпича, и их не покрывала ни штукатурка, ни краска. Оцинкованная железная крыша почты отражала свет горного солнца. Общественный телефон должен был находиться в будке у входа, но давно исчез. Может, его украли, может – сломали, но, вероятнее всего, просто сняли по приказу местных властей, чтобы диссиденты и бунтари не могли им пользоваться.

Тессэ ожидала этого и удостоила будку лишь одним взглядом, сразу пройдя в маленькую комнату, представляющую собой главный зал почты. Там сидело немало крестьян, занявших очередь к пожилому почтмейстеру, единственному человеку за зарешеченным окошком. Некоторые расстелили на полу плащи и уселись на них, изготовившись долго ждать, проводя время за болтовней и курением, покуда дети резвились вокруг взрослых.

Почти каждый из собравшихся узнал Тессэ, стоило ей показаться на пороге. Даже те, кто провел в очереди все утро, с уважением приветствовали ее и отступили в сторону, чтобы пропустить вперед. Несмотря на два десятилетия африканского социализма, феодальные инстинкты селян сохранились. Тессэ принадлежала к благородному роду, и на нее распространялись подобные привилегии.

– Спасибо, друзья, – улыбнулась она. – Вы очень добры, но я дождусь своей очереди.

Их очень смутил ее отказ. Поэтому, когда даже пожилой почтмейстер перевесился через прилавок и тоже принялся настаивать, одна из немолодых женщин взяла Тессэ за руку и повела ее вперед.

– Благослови вас Иисус и все Его святые, возеро Тессэ! – приветственно воскликнул почтмейстер. – Добро пожаловать в Дэбрэ-Мариам. Что угодно моей госпоже?

Все посетители почты собрались вокруг молодой женщины, чтобы не упустить ни детали из ее заказа.

– Я хочу сделать звонок в Аддис-Абебу, – сказала она почтмейстеру.

Окружающие люди заговорили, зашептали. Это было необычное и, несомненно, важное дело.

– Я отведу вас к телефонному узлу, – важно заявил работник почты и ради такого случая даже надел синюю форменную фуражку.

Он обошел прилавок, раздвигая посетителей и покрикивая на них, чтобы проложить дорогу Госпоже Солнце. Служащий провел Тессэ в маленькую комнату в задней части почты, где телефонная кабинка занимала место размером не более крохотного туалета.

Тессэ, почтмейстер и все крестьяне, которые смогли поместиться, зашли внутрь. Работник телефонного узла был рад помочь прелестной женщине и принялся кричать в трубку, как старшина на параде.

– Уже скоро! – улыбнулся он. – Небольшая задержка. А потом можно будет поговорить с британским посольством в Аддис-Абебе.

Тессэ, которая хорошо знала, что такое небольшая задержка в Эфиопии, вернулась на переднее крыльцо почты и послала за едой и выпивкой в ближайший деревенский кабак. Она угостила сопровождающих монахов и половину Дэбрэ-Мариам, устроив веселый пикник в ожидании, пока ее заказ пройдет через полдюжины старинных деревенских телефонных узлов в столицу. Благодаря тею расположение духа у собравшихся было самое радужное. Наконец через полчаса из двери выбежал почтмейстер и с гордостью объявил, что вызываемый абонент ждет госпожу.

Тессэ, монахи и пятнадцать крестьян последовали за почтмейстером к телефонному узлу и собрались, радостно вереща, вокруг кабинки. Остальные толпились в основном помещении почты.

– Джеффри Теннант у телефона. – Сквозь потрескивание и шипение раздались металлические нотки английского с безупречным произношением.

– Мистер Теннант, это возеро Тессэ.

– Я ждал вашего звонка. – Голос Джеффри смягчился при мысли о том, что он разговаривает с хорошенькой женщиной. – Как поживаете, моя дорогая?

Тессэ передала ему сообщение Николаса.

– Скажите Ники, что дело будет сделано, – заявил Теннант и повесил трубку.

– А теперь, – сказала Тессэ почтмейстеру, – я хочу сделать еще один звонок. В посольство Египта.

Собравшиеся возбужденно загудели, поняв, что развлечения на сегодня не окончены. Все вернулись выпить еще тея и поговорить.

Второй звонок проходил дольше, и Тессэ соединили с египетским атташе по культуре только после пяти часов вечера. Она однажды встречалась с ним на вечеринке в Аддис-Абебе, и только поэтому он согласился ее выслушать.

– Вам очень повезло, что вы застали меня так поздно, – заявил дипломат. – Обычно мы закрываемся в четыре тридцать, но сейчас происходит встреча Организации африканского единства, и я задержался. Впрочем, не важно. Чем я могу помочь вам, возеро Тессэ?

Стоило ей назвать имя и звание человека в Каире, которому было адресовано послание Ройан, как его снисходительный тон исчез, сменившись деловым и полным желания угодить. Атташе записал все, что Тессэ сказала, попросив повторить имена и названия. Для подтверждения он прочел свои записи вслух.

В конце длинного разговора дипломат понизил голос:

– Меня чрезвычайно опечалила ваша недавняя потеря, Госпожа Солнце. Я всегда был высокого мнения о майоре Брусилове. Быть может, когда вы вернетесь в Аддис-Абебу, вы окажете честь отобедать со мной?