Седьмой сын

Then it was like as if the light from the man pushed right through Alvin's skin and came inside him, and the fear just went right out of him.	Затем свет, исходящий от человека, будто бы пробился сквозь кожу Элвина и наполнил его изнутри, изгнав страх.
The Shining Man might have him a knife, and he might've snuck on into the room without so much as opening a door, but he didn't mean no harm to Alvin.	Пусть у Сияющего Человека был в руках нож, пусть он проник в комнату не через дверь, но он вовсе не хотел причинить Элвину зло.
So Alvin relaxed a little and wriggled up in his bed till he was mostly sitting, leaning up against the wall, watching the Shining Man, waiting to see what all he'd do.	Поэтому Элвин немного расслабился и поудобней устроился на кровати. Приподнявшись на руках, он оперся спиной о стену и принялся наблюдать за Сияющим Человеком, ожидая, что тот будет делать дальше.
The Shining Man took his bright steel knife and brought the blade against his other palm-and cut.	Сияющий Человек поднес острое лезвие стального ножа к своей ладони - и резко провел им по коже.
Alvin saw the gleaming crimson blood flow from the wound in the Shining Man's hand, stream down his forearm, and drip from his elbow onto the floor.	Элвин увидел, как из руки человека брызнула мерцающая пурпурная кровь, потекла по запястью, закапала с локтя на половицы.
He hadn't seen four drops, though, before he came to see a vision in his mind.	Однако и четырех капель не успело упасть, как явилось видение.
He could see his sisters' room, he knew the place, but it was different.	Элвин увидел комнату сестер, он не раз бывал в ней, но теперь она показалась ему какой-то другой, необычной.
The beds were up high, and his sisters were giants, so all he could see clear was big old feet and legs.	Кровати уходили в небеса, а сестры превратились в великанш, поэтому, как он ни задирал голову, видны были лишь ступни и колени.
Then he realized he was seeing a little creature's view of the room.	Тут он понял, что смотрит на комнату глазами какого-то маленького существа.
A roach's view.	Глазами таракана.
In his vision he was scurrying, filled with hunger, absolutely fearless, knowing that if he could get up onto those feet, those legs, there'd be food, all the food he'd ever want.	И он спешил, торопился, терзаемый голодом и не боящийся абсолютно ничего. Ведь когда он залезет на эти ноги, перед ним откроются бескрайние просторы еды, он получит любые кушанья, какие только пожелает.
So he rushed, he climbed, he scurried, searching.	Поэтому он так спешил, карабкался, бежал, искал.
But there wasn't no food, not a speck of it, and now huge hands reached and swept him off, and then a great huge shadow loomed over him, and he felt the hard sharp crushing agony of death.	Но еды не было, он ни крошки не нашел, зато появились огромные руки, которые смахнули его, как пушинку. Затем над ним нависла чудовищная гигантская ладонь, и он испытал невыносимую, кошмарную, сокрушительную агонию смерти.
Not once, but many times, dozens of times, the hope of food, the confidence that no harm would come; then disappointment-nothing to eat, nothing at all-and after disappointment, terror and injury and death. Each small trusting life, betrayed, crushed, battered.	Он испытал ее не один и не два раза - все начиналось сызнова, снова надежда на еду, уверенность, что ничего страшного не случится; после чего наступало разочарование - ни крошки, нет ни крошки, вообще ничего нет, - а разочарование в свою очередь сменялось ужасом, болью и смертью. Сотни маленьких доверчив ых существ были преданы, раздавлены, размазаны, растерты в порошок.