Сефевиды. Иранская шахская династия

Ширванской знати хотелось вернуть утраченную самостоятельность, а Алкас-мирзе хотелось править без оглядки на старшего брата. Два этих желания, слившись воедино, породили мятеж, целью которого было отторжение Ширвана от империи Сефевидов. Дело не дошло до войны, благодаря стараниям кызылбашской знати, которой удалось помирить братьев. Алкас-мирза покаялся и остался на своей должности, а наказанием для него стали дополнительные повинности, денежные и воинские. Можно сказать, что мирза отделался легким испугом, но недаром же говорится, что слабое наказание не способствует вразумлению. В скором времени, воспользовавшись тем, что порядок в государстве был ослаблен вследствие войны, разгоревшейся между племенами афшар и зулькадар, Алгас-мирза взбунтовался снова, причем на сей раз дошло до чеканки монеты с собственным именем и поминания себя в хутбе[80]. На сей раз Тахмасп отправил в Ширван войско, которое разгромило сторонников Алкас-мирзы, но самому ему удалось бежать кружным путем (через Кавказ и Крым) к султану Сулейману. Мятежный мирза сумел создать у султана ложное впечатление о своей популярности среди кызылбашской знати. Сулейман повелся и предпринял новое вторжение в государство Сефевидов, понадеявшись на то, что в этот раз ему удастся заменить шаха Тахмаспа на Алкаса-мирзу, который был готов признать себя османским вассалом. Перспективы у Алкаса были хорошие, поскольку султану-сунниту было проще подчинить шиитский Иран через лояльного представителя сефевидской династии, чем устанавливать там шаткое прямое правление, против которого непримиримые шииты то и дело поднимали бы восстания. Но султан проявил легкомыслие дважды – поверив Алкасу-мирзе и недооценив возросшую мощь кызылбашского войска. Очередной восточный поход, начавшийся в 1548 году, оказался для османов неудачным. Тебриз им захватить не удалось, взятый ценой больших усилий Исфахан вскоре пришлось оставить, а кызылбашские эмиры не спешили переходить на сторону Алкас-мирзы. Годом позже Алкас-мирза, командовавший частью османских войск, потерпел поражение от своего младшего брата Бахрам-мирзы и был вынужден сдаться ему. Тахмаспа приказал заточить Алкас-мирзу в хорошо укрепленной крепости Кахгахе близ Калейбара[81]. Заключение было всего лишь отсрочкой смертной казни – шах явно хотел получить от брата сведения, касавшиеся обстановки в Османской империи, а заодно и вызнать имена его скрытых сторонников. В апреле 1550 года Алкас-мирза был сброшен с крепостной стены.

Упомянутая выше Мехинбану-султан делала все возможное для поддержания мира между своими братьями. В частности, она помогла оправдаться Бахрам-мирзе, когда того ложно обвинили в измене, и уберегла Алкас-мирзу от публичного позора – Тахмасп приказал одеть мятежного брата в шутовской наряд, усадить на низкорослую лошадь и явить в таком виде на публике, но Мехинбану-султан отговорила шаха от подобного намерения, напомнив, что поношение одного из потомков шейха Сефи ад-дина падет тенью на весь его род.

Трудно судить о людях спустя века, да еще и на основании скудных сведений, но можно с уверенностью сказать, что Алкас-мирза был крайне вероломным человеком, истинным воплощением Заххака[82]. Получив прощение от старшего брата, он вместо благодарности предпринял новый мятеж, обернувшийся предательским переходом на сторону османского султана. А в 1548 году, во время нападения на Хамадан, Алкас-мирза захватил в плен семью Бахрам-мирзы и отправил ее в Багдад, находившийся под османской властью. Бахрам-мирзе так и не удалось воссоединиться с семьей. Он скончался в октябре 1549 года, вскоре после пленения Алкас-мирзы, то ли от болезни, то ли от передозировки опиума, к которому имел пристрастие, а его родные получили свободу и смогли вернуться в Иран годом позже.

К тому времени, как Алкас-мирза поднял свой первый мятеж, Сам-мирза уже десятый год правил Ардебилем и присматривал за родовой усыпальницей Сефевидов. Решение Тахмаспа назначить Сама в Ардебиль было хорошо продуманным: с одной стороны, шах явил милость к раскаявшемуся брату, ведь тот, кто не проявляет милосердия, сам не будет помилован, а с другой стороны, в Ардебиле, этом исконном сефевидском оплоте, при всем огромном желании невозможно было поднять мятеж против шахской власти – легче сорвать с неба луну и утопить ее в море.