Сефевиды. Иранская шахская династия

Заключенный с Сулейманом мир сохранялся в нерушимости до конца правления Тахмаспа, а на османском престоле за это время дважды сменились правители – в 1566 году султаном стал сын Сулеймана Селим (II), которого в 1574 году сменил его сын Мурад (III). Впрочем, ни сын, ни внук, в отличие от своего блистательного деда, делами правления не занимались, предпочитая им развлечения, с той лишь разницей, что Селим отдавал предпочтение вину, а Мурад – гаремным утехам. Реальная власть при Селиме и в начале правления Мурада принадлежала великому визирю Мехмед-паше Соколлу, боснийскому сербу, начавшему карьеру в корпусе янычар. Мехмед-паша, по праву считающийся одним из наиболее выдающихся государственных деятелей османской эпохи, мудро предпочитал поддерживать хорошие отношения с шахом.

Образно говоря, шах Исмаил породил государство, а шах Тахмасп его выпестовал. Преемнику Тахмаспа полагалось явить миру мощь Сефевидов во всем ее блеске… Эх, если бы можно было передать власть сразу внуку Тахмаспа, минуя двух его сыновей, оказавшихся никуда не годными правителями! Впрочем, не будем забегать вперед, всему свое время.

Шахский чиновник Будак Казвини в своих «Перлах известий» описывает шаха Тахмасиба как мудрого и справедливого правителя… Впрочем, современники обычно писали о правителях только хорошее, поскольку никому не хотелось расплачиваться жизнью за свою объективность, а лестные слова могли обернуться различными благами. Но важно обращать внимание на детали, которые могут рассказать гораздо больше, чем восхваления. Так, например, Будак пишет, что каждый день недели был отведен у шаха для определенных дел, и сразу становится ясно, что шах был организованным, дисциплинированным человеком и, скорее всего, хорошим администратором. Кроме того, в «Перлах известий» сообщается, что Тахмасп собственноручно вносил правки в черновики посланий, отправлявшихся правителям других стран, иначе говоря – контролировал дипломатический процесс. А вот то, что шах помнил имена и обстоятельства жизни всех своих чиновников и стражников, вызывает некоторые сомнения, ведь речь идет о нескольких тысячах человек. Также с трудом верится в то, что шахские наместники могли увольняться по единичным жалобам простых людей. «Стоило только кому-то из подданных, пусть и не имеющему заслуг и званий, подать ко двору жалобу на правителя, как тот увольнялся после разбора жалобы», – пишет Будак, подчеркивая великую справедливость Тахмаспа, но вряд ли так было на самом деле.