Сефевиды. Иранская шахская династия

Упоминавшийся выше Искендер Мунши сообщает о том, что причиной охлаждения отношений между отцом и сыном стали проявляемая Исмаилом сыновняя неблагодарность и «многие поступки, которые его сиятельный отец не мог одобрить». Нам трудно судить, насколько объективными были источники эпохи Тахмаспа в отношении сына, лишившегося благосклонности отца, но Исмаила-мирзу обвиняли в гомосексуальных наклонностях, пристрастии к гашишу и благосклонности к суннитам, которые, несмотря на заключенный с османами мир, в глазах сефевидского общества продолжали считаться еретиками. Поведение мирзы сделало нежелательным его пребывание при шахском дворе, ввиду чего в 1556 году Исмаил-мирза был назначен беклярбеком Герата, которым до тех пор управлял его старший брат Мухаммед. Наставником Мухаммеда был Мухаммед-хан Текели, один из наиболее могущественных эмиров. Тахмасп планировал оставить Мухаммед-хана в Герате с тем, чтобы он присматривал за Исмаилом, которому шел двадцать третий год. Но Али-султан Текели, которому было поручено доставить Исмаила в Герат и передать Мухаммед-хану шахское послание с повелением держать Исмаила под своим полным контролем, изменил своему долгу и утаил послание, сообщив устно, что Мухаммед-хан должен во всем подчиняться Исмаилу. Мухаммед-хан, до которого успели дойти другие сведения, написал шаху, и дело закончилось тем, что на обратном пути к шахскому двору Али-султан Текели за свою неверность правителю был убит одним из шахских телохранителей, а Мухаммед-хан так и не смог исполнить повеление шаха, поскольку Исмаил-мирза нисколько с ним не считался и поступал по своему усмотрению. А усмотрение его было нацелено на продолжение войны с османами, несмотря на заключенный мир.

О том, насколько выгодным и жизненно необходимым был Амасийский мирный договор, знали лишь те, кто был хорошо осведомлен о положении дел в государстве, то есть – шах и высшие сановники. Кызылбаши считали этот мир позорным – мы не раз били османов, так надо продолжать бить их и дальше, а не откупаться от них землями! Скорее всего, Исмаил-мирза понимал расклады, но ради увеличения собственной популярности в глазах кызылбашей и простого народа действовал вопреки государственным интересам. Таким образом, Исмаил создал двойную угрозу для своего отца – угрозу осложнения отношений с османами и угрозу захвата власти (а иначе зачем ему было нужно наращивать свою популярность?). Те, кто называл шаха Тахмаспа «нерешительным», сильно грешили против истины – чего-чего, а решительности ему было не занимать, а еще Тахмасп в любой ситуации умел находить наиболее оптимальное решение. В середине 1557 года в Герат прибыл курчибаши Севиндик-бек Афшар, который взял Исмаила под стражу. Мухаммед-мирза вернулся к управлению Гератом, а Исмаил-мирза оказался в крепости Кахгахе, где ему было суждено провести девятнадцать с половиной лет…

Знакомясь с дальнейшими событиями, нужно принимать во внимание многолетнее заключение Исмаила, которое не могло не наложить отпечатка на его характер и психическое состояние. Лучшие годы, пору расцвета сил, мирза провел в полной изоляции от окружающего мира и в постоянных опасениях за свою жизнь (о том, что эти опасения были обоснованными, свидетельствуют хотя бы примеры Алкас-мирзы и Сам-мирзы, которых сначала лишили свободы, а затем и жизни).

Курдский османский историк конца XVI – начала XVII века Шереф-хан Битлиси в своем трактате «Шереф-наме» сообщает о том, что то ли в 1571, то ли в 1572 году[93] в крепости Кахгахе было обнаружено исчезновение большого количества золотых и серебряных слитков. Комендант крепости Хабиб-бек Устаджлу обвинил в краже Исмаила-мирзу, а тот, в свою очередь, заявил, что виновницей случившегося является дочь Хабиб-бека. Тахмасп направил в Кахгахе нескольких эмиров с поручением установить истину. «Инспекторы» не смогли прийти к единому мнению – Хусейнкули Румлу и Вели-халиф Шамлу поддержали мнение Ибрагима, а Пир-Мухаммед-хан Устаджлу и Халифа Ансар Карадаглы, впоследствии сменивший Хабиб-бека на посту коменданта крепости, считали, что кражу организовал мирза. «С того дня разгорелась вражда среди кызылбашских племен», – с горечью заключает Шереф-хан, но на самом деле эта вражда существовала с давних пор, и расхождение во мнениях было не причиной ее, а следствием.