Сефевиды. Иранская шахская династия

Если начать перечислять всех, кто подвергся репрессиям, то мы просто увязнем в болоте имен и должностей. Проще будет сказать, что в восьмидесятые годы XVII века шахский двор производил угнетающее впечатление – казалось, будто его посетила чума. Шах смещал и казнил всех подряд, без разбора. О том, насколько непродуманной и непоследовательной была его кадровая политика, можно судить по двум фактам. Первое – разгневавшись на то, что его владения приносят малый доход, шах сместил садра хассе и забрал эту должность себе. Каким бы ни был смещенный садр, он хотя бы что-то делал, а шах не делал совсем ничего. Второе – должность испахсалара была упразднена, поскольку шах посчитал, что в мирное время главнокомандующий войсками ему не нужен. С экономической точки зрения подобное решение могло показаться верным, поскольку испахсалар получал из казны большое жалованье, но с точки зрения государственных интересов отсутствие постоянного главнокомандующего существенно ослабляло и без того изрядно ослабевшую сефевидскую армию. Вдобавок к этому не раз смещались командующие корпусами, и нельзя сказать, что новые назначенцы были лучше прежних. Короче говоря, шах Сулейман-Сефи делал все возможное для того, чтобы заслужить титул «могильщика Сефевидского государства».

Шейх Али-хан Зангане скончался в 1689 году, до последнего дня своего оставаясь на посту великого визиря. Принято считать, что тяжесть утраты оказалась для шаха настолько велика, что на протяжении двух лет он не мог назначить нового великого визиря. Но, исходя из того, что нам известно о шахе Сулеймане I, можно предположить, что столь длительная проволочка с назначением преемника Али-хана была обусловлена подозрительностью и мнительной непоследовательностью шаха, который никак не мог определиться с выбором. Наконец, в 1691 году великим визирем был назначен Мохаммад Тахир Вахид Казвини, тот самый, кто написал «Аббас-наме». Из этого трактата становится ясно, что автор его был мудрым и проницательным человеком, умеющим отделять важное от незначительного, а дошедшие до нас стихи Тахира Вахида свидетельствуют об остроте его ума. Кроме того, будучи искушенным в придворных делах и хорошо зная характер своего правителя, Тахир Вахид мог избрать правильную стратегию взаимодействия с шахом. Известно, что вскоре после назначения Тахира Вахида великим визирем шах поинтересовался его мнением о состоянии дел в государстве и планируемых мерах по достижению процветания. Ответ визиря полностью удовлетворил Сулеймана, и он больше не вмешивался в дела правления до конца своей жизни, наступившего в июле 1694 года.

Но мудрость и проницательность не всегда сочетаются с деловыми качествами и умением руководить, к тому же Тахиру Вахиду было семьдесят лет, и силы уже начали покидать его. Свое назначение он расценивал не как возможность изменить положение дел в государстве к лучшему, а как награду, ниспосланную на старости лет, и потому брал взятки, не стесняясь. С таким великим визирем дела пришли в окончательный упадок. Снова подняла голову коррупция, которую Али-хану удалось в какой-то мере обуздать, налоги стали утекать мимо казны, а шахское имущество приносило прибыль не тому, кто им владел, а тем, кто им управлял. Тем не менее Тахир Вахид пережил шаха Сулеймана и около пяти лет оставался на своем посту при его сыне и преемнике Султане Хусейне.

Шах Сулейман-Сефи прожил сорок шесть лет, двадцать восемь из которых провел на престоле. Причиной его смерти принято считать пьянство и подагру, но можно предположить, что у шаха имелись и другие заболевания, ведь подагра мучительна и разрушающе действует на суставы, но к фатальному исходу она обычно не приводит. Возможно, что у шаха произошел инсульт. Нельзя исключить и отравление – от правителей, которые представляли опасность для своего окружения, избавлялись не раз.

У каждого правления есть свой главный итог. Шах Сулейман-Сефи, образно говоря, превратил свое государство в спелый плод, который висит на ветке в ожидании того, что его вот-вот сорвут. Седьмой преемник Исмаила Сефеви привел созданное им государство на край пропасти – недолгий же срок определила судьба Сефевидской державе… Впрочем, не такой уж и недолгий, если сравнивать с империей Тимура, начавшей распадаться сразу же после смерти своего основателя.

Казна пуста, армия развалена, государственный аппарат разъедает ржавчина коррупции, окраины стремятся отпасть от державы, то и дело вспыхивают восстания, узбеки возобновили набеги на Хорасан… Но зато вино на шахских пирушках лилось рекой, а число наложниц шахского гарема дошло до пяти сотен – среди Сефевидов не было столь любвеобильного правителя, как Сулейман-Сефи. Шах был хорош собой – высокий, стройный, с большими голубыми глазами и орлиным носом, он производил впечатление энергичного и победительного правителя, но это был как раз тот случай, когда по внешности не стоило судить о человеке, победы шах одерживал только на ложе и за столом.