Сегментация Жизни

Сонная усталость растекалась по телу, где-то справа сопел и бубнил по телефону Хохлов, а Петров не мог оторваться от скучной и пасмурной, но отчего-то такой завораживающей уличной картинки. Полдня Петров сидел и смотрел в окно, опустив свои худые кулаки на столешницу. Он ни чём особо не думал и ничего особо не делал, сидел неподвижно, молчал и смотрел в окно. Ни говорить, ни даже глядеть в сторону коллег ему не хотелось. Лишь в голове, чередуясь в навязчивой бестолковости, всплывали образы Пегой и сына: бесхитростная глуповатая улыбка первой и жгучий, ненавидящий взгляд второго. Почему-то именно перед ними сегодня Петров чувствовал себя виноватым.

Вечером пришлось выехать по срочному делу – во дворе соседнего с петровским дома случилось убийство.

Молодой кавказец лежал в тёмном переходе под аркой, запрокинув голову и подняв вверх острый подбородок.

– Ловко его тут положили, – сказал Хохлов.

– Всего один выстрел, – утвердительно кивая головой, добавил эксперт. – В грудь.

Петров наклонился, внимательно рассмотрел мертвеца, борясь с непонятным желанием подвинуть поближе к корпусу тела широко раскинутые в сторону руки убитого.

– Из чего стреляли? – спросил Петров.

– Девяточка, точно… Девять миллиметров, – ответил эксперт. – Похоже, из макарова, может, настоящего, а может, и переделанного.

– И кто такой?

– Студент. – Хохлов помахал студенческим билетом, осклабился. – Султаном зовут… То есть звали.

– Все они студенты… – недовольно проворчал эксперт, сидя на корточках и с фонарём сантиметр за сантиметром подробно исследуя тротуар. – А вот и гильза! – радостно объявил он. – Один выстрел, одна гильза… Хороший стрелок, но не аккуратный. Не позаботился даже подобрать за собой.

– Стрелок? – спросил Петров. – Один?

– Один, – заявил эксперт.

– Уверен?

– Абсолютно.

– Оружие нашли?

– Нет пока.

Петров отошёл в сторону. Было зябко, он застегнул поплотнее куртку, поправил шарф и запихал холодные руки в карманы.

– Свидетели есть?

– Не-ет, – протянул Хохлов, борясь с зевотой. – Выстрелы слышала одна бабка, но никто никого не видел.

Следователи поспешили быстрее всё оформить – усилившийся промозглый ветер со свистом продувал арку, пробирая насквозь.

Вернувшись в отделение, Петров первым делом заглянул в сейф и не нашёл там того, что надеялся найти.

– Я вчера с пистолетом был? – спросил он у Хохлова.

Тот нахмурился.

– Нет, кажется.

– Так «нет» или «кажется»?

Хохлов нахмурился ещё больше, видимо, пытаясь вспомнить.

– Нет, нет, не было… А вообще что-то я не помню… Потерял что ль? – с искренним сочувствием поинтересовался Хохлов.

– Дома, вероятно, оставил, – махнул рукой Петров.

Его надежда ещё не была окончательно разрушена.

Домой Петров вернулся уже далеко за полночь. Сын спал в своей комнате. Для начала Петров тщательно осмотрел прихожую, потом кинулся в свою комнату. Стол, комод, второй комод, шкаф, диван, тумбочки… Петров обыскал комнату один раз, второй, третий, потом вытащил припрятанную давно и далеко пачку сигарет, сел в кресло и закурил. Он не курил уже больше года, но сейчас ему обязательно надо было выкурить сигарету.

В коридоре прошлёпали тапки. В комнату заглянул заспанный, щурящийся на свет сын.

– Не видел мой пистолет? – спросил Петров, нервно пустив из носа клубы дыма.

– Нет, – сказал сын и исчез в темноте коридора.

Бледный лицом, с серыми мешками под глазами, подполковник Буянов, часто оправдывавший свою фамилию резкими взрывами эмоций, не матерился и не кричал, как обычно бывало, когда он вызывал Петрова на ковёр и распекал его. Он выглядел уставшим, был молчалив и сосредоточен. И это было хуже всего. Петров наверняка знал теперь, что случилось что-то серьёзное. Он видел, что Буянов был зол, и в не меньшей степени озадачен и огорчён чем-то. Буянов, казалось, обдумывал, решал для себя что-то важное, прекрасно осознавая, что должен сделать сейчас нелёгкий выбор.

– Ты это… – Буянов шумно попыхтел и повелительно махнул рукой в сторону стула, – присядь.

Петров сел.

– Потерял, значит, пистолет-то, – сказал Буянов и укоризненно покачал головой.

И это был не вопрос, а, скорее, констатация некого непреложного и печального факта, произнесённого с начальственным упрёком: мол, что ж ты, подставляешь-то меня, дрянь такая!

– Уже и до вас слухи дошли, Семён Сергеич. Но…

– Слухи, говоришь?

Подполковник повернул голову, кольнув Петрова злым прищуренным взглядом, потом вытащил из ящика стола пистолет в полиэтиленовом пакете и с громким стуком швырнул его на стол.

– Вот он, твой пистолет! – сказал Буянов. – И знаешь, где его нашли?

Петров молчал. Какая ж теперь разница, где нашли… Валялся в мусорном баке, лежал на тротуаре, был спрятан в водосточной трубе. Это не имело никакого значения. Теперь имело значение совершенно иное…

– В мусорном баке его нашли, – сказал Буянов. – Совсем недалеко от твоего дома… А знаешь, что ещё интересно?

Петров, конечно же, знал, но продолжал молчать. Он думал сейчас о главном.

– Вот из этого пистолета… Из твоего пистолета, – уточнил Буянов и ткнул в оружие пальцем, – вчера убили молодого парня, студента.