Сегодня – позавчера. Испытание сталью

— Наверное. Я не сильно разбираюсь в движках. Я — пехота. Одним словом — машина была негодной. Из ремней соорудили перевязи, чтоб тащить носилки с товарищем не на руках, а на перевязях через плечи. И пошли.

— Какое направление выбрали?

— На восток. Шли дотемна.

— А надо было куда?

— На юго-запад.

— Откуда знаешь?

— Товарищ Пяткин подсказал.

— Он научился говорить?

— Нет. Одна рука у него работала, а пальцем ткнуть в нужную сторону ему было не трудно.

— Тогда почему восток?

— Простые и прямые дороги приводят только в задницу. Не упрощать же жизнь нашим кураторам?

— Ты уверен, что они были?

— Думаете — паранойя? И я так думал. А теперь точно знаю, что был прав.

— Они вас преследовали?

— Ну что вы? Нет, конечно. Так, пасли издали.

— Почему?

— А зачем им светиться? Оба моих спутника регулярно «следили». Оставляли метки.

— Ты это видел и ничего не сделал, не пресёк?

— А потом тащить Пяткина одному? Одной левой?

— Так ты и привёл их туда, куда им было нужно?

— Пяткин просил побыстрее. Он меня заверил, что на месте разберёмся с любыми преследователями.

— И ты ему поверил?

— А что мне оставалось? Или поверить ему, или прибить на месте. Иначе вместо меня его доведёт другой. А надо было решить вопрос окончательно.

— И как решить это «окончательно»?

— Ну, слушайте.

Сфинкс уверенно показывал мне на запад. Идём мы, идём! Успокойся, афрокотёнок.

— Куда идём мы с Пятачком? Большой, большой секрет, — бубнил я, перебирая ногами почти на автопилоте.

— Жрать охота, — вздохнул Авторадио. Категорически не умеет молчать человек.

— Не ной, — ответил я ему.

Зря я пришельца Пяткиным окрестил. Надо было Пятачком. Большой плюшевый, деревянный на всю голову, Медведь есть, должен быть Пятачок.

— Командир, может, я сбегаю, поищу чего пожрать?

А вот и Кролик. А вот топает ослик Иа, только он уже имеет статус Крыса.

— И засветишь нас всех?

— Засвечу?

— Выдашь наше местоположение.

— Не, не выдам. Смотри, командир, коровья лепёшка. Хоть и старая, но всё же. Значит, где-то тут жильё, люди.

— И нелюди. Полицаи, изменники, немцы.

— Так, я одним глазком.

— Как с тем водилой?

Там получилось вот что — не добил Авторадио шофера. Хорошо, что я повёл отряд именно в ту сторону, куда бежал водила-предатель. Собственно, потому и пошли в ту сторону, хотя сфинкс показывал в противоположную.

— И где тело?

— Тут был.

— Раздолбай! Найти, добить! Нет, сюда тащи. Никакого к тебе доверия, дерьмо собаки!

А в разведку надо бы кого заслать. Мне самому? Я и так еле-еле. На силе воле пру. Авторадио — раздолбай. Крыс — ссыкло. Может, Пяткина-Пятачка? Смешно.

Громозека! Ну-ка, иди сюда! Чё ты ломаешься, как лярва после операции по восстановлению плервы? Бегом! Или как там у вас, призраков, называется повышенная передача?

— Привал, гля, — застонал я, сползая по дереву на стылый ковёр палых листьев.

Посидел с закрытыми глазами, потом ухмыльнулся:

— Авторадио, так ты говоришь из казаков?

— Ага.

— За веру, царя и Отечество?

Авторадио засопел, чуя подколку.

— Что ж ты Отечество не пошёл защищать?

— Отечество? — удивился он. — Красных?

— А красное — не Отечество?

Авторадио опять засопел. Потом пробурчал:

— Они казаков репрессировали.

— Ох, какие мы слова запомнили! И кто тебе это слово подсказал? Репрессировали. Только казаков? А ты мне не подскажешь, Будённый, Чапаев — не из казаков? Нет? А-а, они из других казаков, понял. У нас же их несколько видов. Красные, черные — да? Опора престола, гля!

— Так нет же престола!

— Это куда это он делся?

Авторадио даже растерялся.