SEGUI IL TUO CUORE (ЛП)

Он начал двигать бёдрами вперед, стараясь идти навстречу этим движениям, этой сладкой адской пытке. Он практически трахал рот парня, но его это не волновало. Ему хотелось ещё, хотелось больше.

Тогда Блейн положил одну руку ему на живот, чтобы придержать его, а другой слегка сжал яички.

Руки Курта потянулись, чтобы схватиться за волосы, чью мягкость он подсознательно мечтал ощутить слишком часто. Он хотел подтолкнуть его вниз, чтобы чувствовать ещё ближе. Диктовать скорость, которая была ему необходима, чтобы кончить.

Но, когда его пальцы коснулись волос другого парня, Курт осознал – что-то было не так. Они были не вьющимися, а прямыми.

Он открыл глаза и посмотрел вниз. И там был Себастиан, не Блейн. Его зелёные глаза были устремлены на него, пока он отчаянно ласкал его ртом. И они выглядели грустными и потухшими.

Вздрогнув в ужасе, Курт вернулся в настоящее.

Сон. Снова.

Он позволил холоду, что ощущал внутри себя, заполнить его целиком и потом начал плакать.

Блейн очень устал. Это был чертовски длинный вторник.

Однако, возвращаясь в квартиру Курта, он был искренне рад, что, по крайней мере, теперь ещё и Тэд в городе. Он поможет ему держать подальше от Курта неприятности, которые были на подходе, и те, что были уже здесь, в Нью–Йорке.

Конечно, он сделает это не для Хаммела, но Блейна это мало волновало. Для Курта был он. Он всегда был для Курта, даже если тот и не помнил этого.

Едва войдя в дом, он услышал его.

Курт. Он плакал. Снова.

Этот звук достиг его сердца, прежде чем сознания, и он двинулся, не очень понимая, что делает. Он направился в комнату Курта. Дверь была лишь прикрыта, и он распахнул её, забыв о хорошем воспитании, не спрашивая разрешения.

Курт свернулся калачиком в углу. На нём был только халат, а голова с ещё мокрыми волосами упиралась в колени, крепко обхваченные руками. Он слегка раскачивался, издавая эти отчаянные звуки.

– Курт... – прошептал Блейн.

– Уходи, – сказал тот, даже не поднимая головы.

– Я не могу. Я... что тебе нужно, Курт? Скажи мне!

– Мне нужно, чтобы ты вышел из этой комнаты, СЕЙЧАС! – крикнул ему Хаммел.

Но Блейн, казалось, даже не услышал его, потому что в два шага оказался перед ним, наклонился вперед и схватил за руки, потянув его вверх и рывком заключая в объятие.

Курт не ожидал этого контакта, и ответил со злостью, пытаясь вырваться. Потому что это было слишком. Его запах, его тепло, сила, с какой Блейн прижимал его к себе. И, определённо, слишком ласковым был голос, которой шептал ему ухо:

– Чш-ш-ш, Курт, успокойся!

Но тот, казалось, не намерен был отпускать его. Он лишь стойко переносил удары, не ослаблял хватки вокруг него и даже усиливал её с каждым «Нет!» Курта.

И, в конце концов, Курт сдался. Потому что ему было необходимо это тепло и эта сила.

Больше того. Он хотел, это тепло и эту силу. Хотел его.

Тогда он позволил своим рукам уцепиться за плечи Блейна и, содрогаясь в рыданиях, дал волю слезам.

Он ненавидел чувствовать себя таким слабым, таким разбитым. Особенно перед ним.

Но он не мог избежать этого.

– Не надо, Курт. Не позволяй ей так на тебя действовать.

В то время как Блейн повторял эти слова, Курт охотно поколотил бы его. Потому что он был в таком состоянии не из-за Мадлен или того, что она сказала. Она вовсе не вела себя так уж оскорбительно в этот раз, на самом деле, даже почти не обращала на него внимания.

Он чувствовал себя так из-за ощущения отчаяния и безысходности, запретного желания, сожаления и ненависти к себе, которые он испытывал, когда Андерсон был рядом. И из-за той мешанины эмоций, которые он не мог расшифровать, но чувствовал внутри каждый раз, когда смотрел в глаза Блейна.

В тот самый момент именно он так действовал на него, одним своим присутствием в этом доме. Именно ему Курт бессознательно позволял это делать.

Он позволил Блейну обнять его ещё чуть крепче. И когда тот потащил его к кровати, он не оказал сопротивления.

Воспоминание о том, что ему снилось, ощущений, которые он испытал, было ещё свежо в его сознании, но когда Блейн уложил его и вскоре после этого прилёг, в свою очередь, рядом с ним, любая другая мысль, потеряла значение.

Он чувствовал только заботливые руки вокруг себя, успокаивающий запах Блейна, будто обволакивающий его в уютный кокон, в то время как его сердце заполняло ощущение важности этого момента, когда они были рядом, которой он не мог понять.

И вскоре после этого, в утешающем кольце рук он уснул.

Да.

Он чувствовал себя дома, наконец.

Блейн же рядом с ним буквально дрожал. Он был счастлив, но и взволнован.

Лёжа там, окружённый ароматом Курта, он не мог по-настоящему почувствовать себя виноватым по отношению к Себастиану или же самому Курту из чистой радости, что он ощущал, снова прижимая его к себе.

И всё же...

Это было чувство, настолько отчётливое и определённое, что даже немного пугало.