SEGUI IL TUO CUORE (ЛП)

Лёгких прикосновений, вроде тех, когда он будто ненароком притрагивался к его плечу, проходя мимо, или когда немного задерживал руки на боках Блейна, если на кухне они оказывались рядом, готовя кофе или что-то ещё.

Курт никогда бы не признался, даже под пыткой, но он начал с особым интересом приглядываться к тому, как облегала тело Блейна одежда.

Ткань джинсов, которые повторяли чудесную форму его ягодиц, или легкость, с которой футболки так призывно подчёркивали форму рук, что той ночью так крепко прижимали его, даря удивительное ощущение безопасности.

Он спрашивал себя, что видит Блейн, когда смотрит на него?

Иногда он замечал определенный интерес в его глазах, и это всегда вызывало в нём чувство, заставлявшее сжиматься все внутренности. Не неприятное, но сильное и необъяснимое.

Но были взгляды, которые длились всегда слишком мало, как если бы Блейн не хотел по какой-то причине смотреть на него долго.

Иногда их сменяла лёгкая тень печали, что было странно видеть на этом лице, почти всегда улыбающемся и открытом.

Тогда Курт принялся ходить по квартире в халатике или только с одним полотенцем вокруг бёдер после душа, когда знал, что другой парень был дома, специально для того, чтобы увидеть его реакцию. Чтобы посмотреть, не удастся ли ему снова поймать этот взгляд, который заставлял его таять как снег на солнце и чувствовать себя невероятно желанным.

Он даже окончательно отказался от дурацкой пижамы анти-секс с медвежатами, в пользу шёлковой фиолетовой, подчёркивающей цвет его глаз.

Но, как бы он ни старался, Андерсон мастерски ускользал от неуклюжих попыток Курта получить подтверждение. Он делал всё, чтобы не смотреть на него дольше необходимого и не находиться слишком близко.

Курта это раздражало, и он задавался вопросом, почему?

Когда он получил письмо из банка, где ему сообщали об ошибке с блокированием счёта и извинялись за неудобства, извещая, что регулярные выплаты будут возобновлены, начиная со следующего месяца, Курт не сказал Блейну ни слова об этом.

Рано или поздно ему пришлось бы сказать Мерседес, что Мадлен удовлетворила её запрос, поскольку в противном случае подруга была более чем решительно настроена затаскать ведьму вместе с банком по судам, в течение всей недели собирая бумаги и документы, имеющие отношение к счёту, чтобы быть подготовленной.

Но Курт боялся, что, когда он это сделает, Блейн может счесть себя лишним в этом доме и решит уйти.

Даже если в первую их встречу Андерсон сказал, что ему нужно пожить там некоторое время, сейчас становилось всё более очевидным, что деньги не были проблемой для парня, который, вероятно, мог позволить себе квартиру и получше этой.

Курт начинал думать, что Блейн был там, потому что обещал Бастиану присматривать за ним в случае, если с ним самим что-то случится. Он слышал, как Блейн говорил по телефону о каком-то обещании, данном Себастиану и убедил себя, что причина может быть в этом.

Это было бы так похоже на Смайта, на самом деле.

И это было также одной из основных причин, что останавливала его, когда желание Блейна становилось настолько сильным, что схватить его за футболку, швырнуть на диван, поцеловать и отдаться прямо там, в тот самый момент, не казалось таким уж неприемлемым.

Он был уверен, что Блейн сказал бы “нет”. Из-за друга.

Боги, было так много вещей, которые он хотел бы знать об их отношениях. Но говорить с Андерсоном о том, что они делали, когда Себастиан навещал его в Чикаго, оставалось слишком тяжкой вещью для Курта.

Блейн рассказал ему об их вечерах в караоке, о друзьях по Далтону, но никогда не пускался в подробности, и, когда Курт пытался выяснить детали, он всегда находил способ сменить тему.

Честно говоря, в последнее время, они не слишком часто говорили о Себастиане.

Он всегда был рядом, бестелесным напоминанием между ними, живым в памяти и в сердце каждого из двоих. Но теперь редкими стали вечера, когда они говорили – или, вернее, пытались это сделать, потому что для них всегда было больно вспоминать – о Себастиане.

Теперь, в основном, они проводили их совместные вечера, разговаривая о том, что любили делать в свободное время, о первых временах, когда Курт оказался в Нью-Йорке после девятнадцати лет жизни в Лайме, об их друзьях.

Вот, о чём говорили они теперь. О них самих.

И даже если Курт твердил себе, что присутствие Блейна заставляло его чувствовать себя хорошо, потому что он не хотел оставаться один, внутри себя он знал – правда состояла в том, что его присутствие приносило радость, потому что это был Блейн.

Его Блейн.

Блейн сходил с ума. Однозначно.

Он не был глуп. Даже если хотел бы быть таковым в определенные моменты; но, к сожалению для него, не был. Он прекрасно понимал, что делал Курт.

Конечно, вначале он списал всё на свои пустые надежды и не придал большого значения изменившемуся поведению Хаммела, которое, в общем-то не являлось ни слишком смелым, ни чрезмерно откровенным.