Секрет гробницы фараона

– Шантажом, – ответил Сабу, гордясь своей смышлёностью. – Я сказал ей, что позабочусь о её гусятах – что ни одна кошка их не тронет, – но только если она сделает то, что я прошу.

Это объясняло, почему гусыня угрожала донести обо мне Сабу.

– И это ещё не всё, – продолжил Сабу. – Когда Пафосные Лапы со своим жуком стали задавать слишком много вопросов, именно я сбросил на них кирпич. – Он злобно сверкнул своими зелёными глазами, глядя на меня. – Как жаль, что я промахнулся, хотя мне всё-таки удалось заткнуть тебя на время. Вот только этого времени оказалось недостаточно. Поэтому мне и пришлось подбросить серёжку в коробку с красками Пенту.

Миу вздёрнула уши, отказываясь верить в услышанное:

– А я-то думала, что ты был нашим партнёром.

– Партнёром Пафосных Лап? – насмешливо ухмыльнулся Сабу. – Да ни за что на свете. Я так надеялся, что шакалы вас прикончат. Это я сказал им, что сегодня в гробницах их будет ждать отличный ужин…

– Так это ты сказал шакалам, что мы придём сюда? – Я был потрясён.

Сабу рассмеялся:

– Конечно. Они мои старые друзья, и они сделают всё, что угодно, ради Бека. Они обожают мясо, которым он их подкармливает.

– Таким образом Бек переманил шакалов на свою сторону, – прошептал мне Хепри. – Могу поспорить, что именно поэтому мы нашли в гробнице объедки пряного гуся.

Миу печально мяукнула:

– Сабу, это практически убийство.

– Я бы сделал это снова, если бы мог, – холодно ответил Сабу. – Не только ради Бека, но и ради себя. – Далеко внизу его тигриная мордочка искривилась. – Почему у Пафосных Лап должна быть идеальная загробная жизнь, а у меня нет? Тот золотой саркофаг должен был стать моим.

Он плюнул в нас, и Миу уставилась на него с изумлением.

– Не обращай на него внимания, – сказал я ей. – Нам нужно позаботиться о Кенамоне.

Миу перепрыгнула обратно на нашу сторону ямы, и мы пошли к мальчику.

– Миу, ты хромаешь, – заметил Хепри.

– Я подвернула лапу, – ответила она. – Но всё в порядке. Я больше беспокоюсь о Кенамоне.

Как и я. Глаза мальчика были едва приоткрыты.

– Он едва дышит, – сказала Миу. – Возможно, этот кляп душит его.

– Давай перегрызём верёвку и вытащим его, – предложил я.

Под доносящиеся со дна ямы завывания и ругательства Сабу мы приступили к делу, работая по очереди.

Когда я в очередной раз сменил Миу, она уткнулась Кенамону в плечо.

– Я никогда бы не подумала, что мой кузен может сделать что-то столь ужасное.

– Он обдурил и нас, – сказал Хепри. – По крайней мере, на какое-то время – пока Ра не нашёл важную улику.

– И что же это было, Ра? – спросила Миу.

На мою удачу, я грыз верёвку и лишь указал хвостом на Хепри. Пусть он и отвечает.

– Когда Ра почувствовал «дыхание Анубиса» в гробнице Бека, он сидел рядом с тайным входом в эту более роскошную гробницу, – пояснил Хепри. – Холодок, который он почувствовал, был ветерком из этой древней гробницы. И это была первая подсказка, что это был Бек.

– О боже! – Миу заморгала. – Ты такой умный, раз догадался об этом.

– Ммммммм… – промычал я, продолжая грызть верёвку.

– Ну, твой ум тогда был занят другими заботами, – сказал Хепри Миу. – Ты пыталась спасти нас от шакалов.

– Я думала, мы исключили Бека, – сказала Миу. – Он не был подозреваемым, потому что не был в числе тех, кто занимался уборкой в брошенной гробнице.

– Это было ошибкой, – признал Хепри. – Мы не учли, что мог быть иной способ выяснить, как пробраться в гробницу Сетнахта. Когда мы только приехали сюда, мы слышали, что отец Бека и все его предки были скульпторами в Долине Царей, работавшими во всех гробницах фараонов. Это значит, что они работали в гробницах и Тутмоса Второго, и Сетнахта. И раз они были скульпторами, работающими с камнем, то им было проще распознать отходящие блоки, чем остальным, – или даже они могли сделать их.

Верёвка, сдерживающая кляп, начинала поддаваться.

– Я полагаю, что они могли передавать секрет от сына к сыну, – продолжал рассуждать Хепри. – Может, всё началось с шутки или просто наблюдения. Но когда очередь дошла до Бека, он начал строить план. Он решил, что боги взывают к нему. И Сабу согласился с ним, когда увидел тот кошачий саркофаг.

Я ещё сильнее вгрызся в верёвку. Бедный Памиу! У него не было шанса.

Хепри махнул лапкой в сторону золотого ящика, всё ещё сверкающего в угасающем свете факела.

– Это была ещё одна зацепка. Большинство воров просто расплавили бы саркофаг, или он бы лежал в куче сокровищ. Вместо этого он аккуратно стоит сбоку, словно его приберегли для какой-то особенной кошки. Это навело меня на мысли о Сабу. Он всё-таки главный среди всех котов в Сет-Маате. Поэтому я задумался о тех препятствиях и опасностях, с которыми мы встретились, расследуя это дело. И тогда я осознал, что за всеми ними может стоять Сабу.

Миу грустно покачала головой, а я разорвал последние нити верёвки, сдерживающей кляп.

– Готово!

Верёвка упала, и Кенамон выплюнул кляп. Он успел лишь прохрипеть нам «спасибо», после чего его глаза закрылись, а голова со стуком упала на пол.

Миу коснулась его лица хвостом, но он не очнулся.

– О боже.