Секрет индийского медиума

Ульяна не успела возразить. Но никакого фотографа там и в помине уже не было. Девушка, соскочив на пол комнатушки, бросилась к полкам. И совсем как утопающий в горячей лаве, стала взбираться вверх. Утварь, аккуратно расставленная на полках, инструменты, коробки — потревоженное неловкими движениями, все сыпалось сверху каменным дождем — едва успевай уворачиваться. Находчивая девушка одной рукой цеплялась за перекладины, другой опрокидывала на пол: склянки, инструменты, деревянные ящики с травяными заготовками, почвой, какими-то неведомыми порошками — и путь себе очищая и пытаясь забросать гадов тяжелыми предметами.

Мелкие монстры были непоколебимо настроены сегодня кого-нибудь сожрать, большинство из них нацеленно гонялись за своими жертвами и, конечно же, повалили вслед за Ульяной и Нойманном от входной двери в кладовую. Господин фабенский химик успел забаррикадироваться полупустыми коробками, которые сваливала на пол Ульяна. Иных монстров он успешно давил ящиками, что были пообъемней и потяжелее.

Безумные светящиеся шары на ножках и в чепцах имели нескончаемый источник невиданного озлобления, обладали большой ловкостью и удивительной изворотливостью: умудрялись перескакивать даже через импровизированное заграждение.

Вдруг произошло неожиданное — дверь то ли от сквозняка, то ли по иным каким неведомым причинам захлопнулась, едва не ударив Нойманна по носу. Они остались наедине с парой-тройкой недобитых зверушек. Ульяна со страху забралась под самый потолок, сбросив Феликсу небольшую лопату. Свет, исходящий от шкур, упростил задачу. Химик рубил, словно мечом. А раздавив последний хребет чудовища, влез вслед за Ульяной, уселся с нею рядом.

Несколько долгих минут оба сидели, неудобно расположившись на узкой полке, согнув головы под потолком, поджав под себя колени. И дрожали как два осиновых листа.

Столь жалко Ульяна никогда себя еще не чувствовала. Против воли слезы лились по щекам, плечи тряслись в иступленной пляске, в ушах стояло оглушающее шипение. Опустив глаза, она с ужасом поняла, что шипело не в ушах, а снизу. Пол был усеян светлыми змейками. Подобно червям в банке, они копошились меж разбросанными, исковерканными ящиками, по земляным комьям, то исчезая в них, то появляясь вновь. Раскрывая пасти, эти странные, горящие в ночи черви монотонно поедали убитых монстров. Ульяна поняла это по странному подергиванию и медленному утолщению их тел. Все равно что ужи́ лопали лягушек.

За дверью продолжалась незримая битва, что-то грохало, ломалось, разбивалось. Дверь постоянно содрогалась от ударов — вероятно, зверье наскакивало на преграду, из-за которой оно чуяло своих жертв по запаху или пользуясь какой иной сверхвозможностью или сверхсилой.

— Что это? Что это? — стучала зубами Ульяна. — Кто это, Феликс? Ты же ученый, скажи? Как нам выбраться?

Но Феликс молчал, продолжал в унисон с девушкой отстукивать зубами.

— Это я во всем виновата, — продолжала она, сойдя на русский. — Я этих демонов вызвала. Правильно Ванечка говорил, не вечно будет так, что все мне как с гуся вода. Накажет меня Всевышнее существо. Господи Боже, прости меня, окаянную… за то, что бедных докторов в Бюловке мучила, за то, что дядюшке врала и до смерти его извела, за то, что полицейских чиновников изводила, и посла Морингейма шантажировала, и в карты играла нечестно, за то, что Ромэна научила быть подлецом, за то, что Биреева, банкира, заставила поверить в овладевшего его телом демона. И за Катеньку прости…

Вспомнив свой ужасный сон, Ульяна заплакала навзрыд.

Будто как наяву: стоит на коленях, окутанная парами ядовитого газа, клянется уйти в монастырь, клянется больше никогда не нарушать букву закона. Бормоча под нос, всхлипывая, она стиснула руку фабенского химика, прижалась к нему и не заметила, как из-за духоты и смрада стало клонить в сон.

— Не спите, не спите… — затормошил ее Феликс. — Слышите?

Ульяна, было провалившись в какую-то болезненную дрему, наполовину пребывая сознанием в воспоминаниях кошмара, наполовину продолжая дрожать от страха, вскинула голову, больно ударившись о потолок.

— Что слышу?

Она вдруг почувствовала, что почти без сознания, без сил и едва дышит. Просидели в комнатушке невесть сколько — а внизу все извивались белые черви. Изрубленные монстры вдруг принялись страшно вонять: так обычно смердит на скотобойнях. Запахи перепутались. Столько здесь разнообразных удобрений из коробок повываливалось, каких-то лекарств, порошков.

В острой нехватке кислорода Ульяна стала шумно вдыхать.

— Это газ! — вскричала она. — Это газ, Феликс! Нас хотят убить!

Химик схватил ее за плечи и как следует встряхнул.

— Перестань орать, мы свалимся, как уснувшие ненароком куры с насеста. Какой газ? Слышишь? Там по крыше кто-то ходит…

— Кто? — одними губами ответила девушка. Ее лицо так побледнело, что, верно, тоже светилось во тьме.

— Не знаю… За дверью уже стало совсем тихо. Мы должны спуститься вниз и попробовать выломать дверь.