Секрет королевы

– Теперь ты свободен, – говорю я, но, прежде чем я успеваю сказать что-то еще, Кэл подходит и обнимает меня. И вот мы уже целуемся, и его губы мягки и теплы, сливаясь с моими. Я обвиваю его руками и чувствую под ладонями твердые мышцы его спины. Когда мы прижимаемся друг к другу, мне хочется лишиться чувств, хотя я никогда не была склонна к обморокам. Мне его так не хватало. Мне так не хватало нас.

– Кэл? – произношу я, немного отстранившись, но оставаясь близко от него, чтобы ощущать на лице его дыхание. – Я люблю тебя. Я никогда не переставала любить тебя.

– А я никогда не переставал любить тебя, – отвечает он, и мы опять припадаем друг к другу. Час уже поздний, и я устала, во всяком случае устало мое тело. Душа же моя бодра и весела, и мне хочется остаться так навсегда, чувствуя лицо Кэла рядом со своим.

Двери с грохотом распахиваются настежь. Мы отскакиваем друг от друга. Хотя в комнате холодно, мое лицо горит.

Это Хансен, лицо его мрачно, и он пристально смотрит на меня своими светло-голубыми глазами.

– Вон, – приказывает Хансен Кэлу, и голос его звучит сдавленно. И Кэл тут же выходит. Он ничего не говорит, я тоже. Все это происходит так быстро, что я не могу думать. А Кэл, я это знаю, не может ослушаться короля.

Глава 39 Кэледон

Несколько следующих дней и ночей Кэл проводит на пути в Реновию, чтобы вручить свитки королеве Лилиане, а потом – обратно в Монт. И лежит всю ночь почти без сна на своем топчане, устланном соломой, слушая ночные шумы – крики сов, храпение лошадей в денниках, перекрикивание караульных на стенах. Наконец пронзительное кукареканье петухов говорит ему, что скоро восход. Король Фраз побежден, свитки найдены и возвращены – Кэл выполнил свой долг и теперь свободен от обета на крови. Наконец-то он стал хозяином своей жизни, но в его душе нет радости, в ней царят раздрай и страх. Он подвел Сирень. Очень подвел. Остается надеяться, что Хансен не обрушил на нее свою ярость, но пока что Кэл не слыхал, чтобы король начал мстить ей за то, что застал ее в объятиях Главного Ассасина.

Разумеется, ему надо подумать и о собственной участи, но Кэл примет все, что ему выпадет. Он был брошен в тюрьму и уцелел. Возможно, теперь, когда афразианцы побеждены, ему надо будет возглавить возобновление работ в обсидиановых шахтах Реновии и проверить все тамошние штольни, чтобы заверить шахтеров, что там безопасно и им больше ничего не грозит. Странно думать о том, что он будет заниматься этим без Джендера и, возможно, без Римы, поскольку король попросил ее войти в его личную охрану.

Что ж, так тому и быть. Пока Сирень в безопасности, пока она окружена уважением, ему все равно – его могут посылать куда угодно и приказывать ему делать что угодно. Их желание быть вместе втайне от всех было всего лишь фантазией, несбыточной мечтой. Ему повезло, что они могли быть вместе несколько месяцев. Как она сказала ему той ночью, как он сказал ей тогда, они никогда не переставали любить друг друга и никогда не перестанут. Но государственные интересы – и правила этой королевской игры – не могли не вмешаться и не положить конец их мечте.

В его фантазии Сирень соглашалась уехать с ним, оставив позади все это лицемерие, весь этот бред. Теперь, когда афразианцы больше не представляют угрозы, они могли бы затаиться в болотах Реновии и жить своим умом в ее бескрайних лесах. Но в глубине души он понимает: этому не бывать. Королевы не сбегают. Как и Главные Ассасины, давшие клятву служить и защищать.

Перед ним лежит жизнь, в которой над ним больше не будет довлеть обет на крови, связывавший его с самого детства, и все же он не чувствует себя свободным.

Когда встает солнце, глаза Кэла сухи и зудят. Он давно не спал так мало, даже когда они с Джендером и Римой разбивали лагерь в Реновии под ледяным дождем.

Кто-то колотит в дверь, и Кэл вскакивает на ноги. Он лег полностью одетый, даже не сняв сапог, потому что знал: за ним могут прийти.

– Командир! – Это голос Римы. Он открывает дверь и, прищурясь, смотрит на нее. У нее тоже усталый вид.

– Вряд ли я буду долго оставаться Главным Ассасином, – говорит он ей, и она пожимает плечами.

– Знаешь, когда мы ездили в Реновию, мне казалось, что мы рано встаем. Но здешние придворные – какой бес в них вселился? Сразу после того, как рассвело, к королю явился этот толстый герцог, ну, тот, у которого на тунике пятна от подливы.

– Герцог Овинь.

– Точно, он. Он идет сюда.

– Чтобы встретиться со мной?

– Он хочет, чтобы ты собрал всех подмастерьев. Насколько я поняла, сегодня нам всем предстоит какая-то поездка.

– Но… но… – лепечет Кэл. Он понятия не имеет, что Рима знает и чего не знает о той роковой ночи, когда Хансен застал его и Сирень вместе.

– Просто собери всех наших, ладно? – говорит Рима, и в глазах ее он видит настороженность. – Кто знает, в чем там дело. Мы разберемся и все решим.