Читаем Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее полностью

4 °Conway, Christiansen 2001. Языки обладают еще одной чертой, которая поражает философов: с их помощью мы можем обсуждать прошлое и будущее, а также людей, предметы и явления, которых сейчас здесь нет. Так что язык “не зависит от стимулов”. Однако, как уже говорилось относительно иерархических конструкций в языке, возможность думать и планировать независимо от стимулов и рассуждать о прошлом и будущем, не будет такой уж ценной для коммуникации, если другие этого не могут. И здесь тоже культурно-генетическая коэволюция наборов инструментов, выучиваемых навыков и социальных норм проложила дорогу для языков. Например, трудные навыки, вроде точного метания копья в цель, нужно тренировать “офлайн”, то есть не во время охоты или нападения непосредственно, а готовясь к ситуациям, которые сложатся в будущем. В отличие от языка, для этого не нужен кто-то, кто уже владеет этим навыком (скажем, тоже умеет метать копье), чтобы получить от него пользу. А давление отбора, вынуждающее тренироваться, становится сильнее по мере того, как орудия становятся сложнее и другие тоже начинают тренироваться (Sterelny 2012b). Аналогичным образом социальные нормы, как и многие объекты языка, невидимы, но при их появлении людям приходится заранее чувствовать, что будет, если они их нарушат. Таким образом, эволюция и навыков, и норм отбирает тех, кто по складу ума лучше способен думать о прошлом и будущем, а также о том, что не проявляется физически (как социальные нормы).

41 Conway, Christiansen 2001 и Reali, Christiansen 2009.

42 Reali, Christiansen 2009, Tomblin, Mainela-Arnold, Zhang 2007 и Enard et al. 2009. Более общий обзор по гену FOXP2 см. в работе Enard 2011.

43 Stout, Chaminade 2012, Stout et al. 2008, Stout, Chaminade 2007 и Calvin 1993.

44 Dediu, Ladd 2007.

45 Модель, описывающую связь языка и обмана, см. у Lachmann, Bergstrom 2004.

46 N. Henrich, Henrich 2007 и Boyd, Mathew 2015.

47 Введение см. в работе Henrich 2009a. Эксперименты по передаче контринтуитивных представлений см. у Willard et. al. 2016. Сопутствующие исследования см. в работе Sperber et al. 2010.

Глава 14. Окультуренный мозг и гормоны чести

1 Строго говоря, эту область принято называть “область визуальной словоформы” (Coltheart 2014). Выражение “буквохранилище” я позаимствовал у Dehaene 2009.

2 Точное местоположение буквохранилища зависит от системы письменности. Скажем, у тех, кто читает по-японски, похоже, два разных буквохранилища – одно для слоговой азбуки кана, а другое для иероглифического письма кандзи. Здесь главное, что его местоположение определяется требованиями задачи и врожденной нейрогеографией человеческого мозга (Coltheart 2014, Dehaene 2014).

3 Dehaene 2009, Ventura et al. 2013, Szwed et al. 2012 и Dehaene et al. 2010.

4 Dehaene 2009, Ventura et al. 2013, Szwed et al. 2012, Dehaene et al. 2010, Carreiras et al. 2009 и Castro-Caldas et al. 1999.

5 Ventura et al. 2013 и Dehaene et al. 2010. Это означает, что наблюдаемая асимметрия мозга при распознавании лиц у “людей” вызвана тем, что к участию в экспериментах привлекались люди очень грамотные.

6 Coltheart 2014 и Dehaene 2014.

7 Downey 2014.

8 Little et al. 2008, 2011, Jones et al. 2007, Bowers et al. 2012 и Place et al. 2010. Об эволюционной психологии поисков брачных партнеров см. Buss 2007.

9 Zaki, Schirmer, Mitchell 2011 и Klucharev et al. 2009.

10 Plassmann et al. 2008.

11 О слепых исследованиях см. Goldstein et al. 2008.

12 Woollett, Maguire 2009, 2011, Woollett, Spiers, Maguire 2009, Maguire, Woollett, Spiers 2006 и Draganski, May 2008.

13 Hedden et al. 2008.

14 Nisbett 2003 (Нейсбит 2012).

15 Исследования иммигрантов см. Algan, Cahuc 2010, Fernandez, Fogli 2006, 2009, Guiso, Sapienza, Zingales 2006, 2009, Giuliano, Alesina 2010 и Almond, Edlund 2008.

16 Nisbett, Cohen 1996.

17 Grosjean 2011.

18 Benedetti, Amanzio 2011, 2013, Benedetti, Carlino, Pollo 2011, Finniss et al. 2010, Price, Finniss, Benedetti 2008, Benedetti 2008, 2009 и Guess 2002.

19 Moerman 2000, 2002.

20 Обзоры см. Finniss et al. 2010, Price, Finniss, Benedetti 2008 и Benedetti 2008. Исследование, показывающее, как тактильные стимулы превращаются в болевые ощущения при применении ноцебо, описано в работе Colloca, Sigaudo, Benedetti 2008.

21 Разумеется, если у человека развит самоконтроль, он будет делать правильно и многое другое, а не только принимать лекарства. Исследование, пытающееся решить эту проблему, см. в работе Horwitz et al. 1990.

22 Benedetti et al. 2013.

23 Этот эксперимент описан у Craig, Prkachin 1978. См. также Goubert et al. 2011 и Craig 1986. Красивый недавний эксперимент, показывающий, насколько мощно наблюдательное обучение по сравнению со словесными уговорами и обусловливанием, описан у Colloca, Benedetti 2009.

24 Finniss et al. 2010, Price, Finniss, Benedetti 2008, Benedetti 2008, Kong et al. 2008 и Scott et al. 2008.

25 Phillips, Ruth, Wagner 1993.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных

Эта книга, по словам самого автора, — «путешествие во времени от вавилонских "шестидесятников" до фракталов и размытой логики». Таких «от… и до…» в «Истории математики» много. От загадочных счетных палочек первобытных людей до первого «калькулятора» — абака. От древневавилонской системы счисления до первых практических карт. От древнегреческих астрономов до живописцев Средневековья. От иллюстрированных средневековых трактатов до «математического» сюрреализма двадцатого века…Но книга рассказывает не только об истории науки. Читатель узнает немало интересного о взлетах и падениях древних цивилизаций, о современной астрономии, об искусстве шифрования и уловках взломщиков кодов, о военной стратегии, навигации и, конечно же, о современном искусстве, непременно включающем в себя компьютерную графику и непостижимые фрактальные узоры.

Ричард Манкевич

Математика / Научпоп / Образование и наука / Документальное / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное