Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее

Хотя систематическое изучение подобных “обрядов ужаса” только начинается, по всей видимости, их психологическое воздействие создает прочные эмоциональные связи между инициируемыми и даже, вероятно, между наблюдателями. С психологической точки зрения они оставляют ярчайшие эмоциональные воспоминания, которые каким-то образом объединяют тех, кто вместе проходил обряд. Такие узы сродни тем, что мы наблюдаем среди солдат, вместе переживших опыт интенсивных боевых действий: это феномен “братьев по оружию”⁴⁶. Но главное – внедрение такого опыта в регулярные обряды инициации позволило культурной эволюции проложить путь к укреплению социальных связей внутри возрастной когорты мужчин, собранных со всего племени. Старшие аранда сами отмечали, как мощно воздействуют их обряды на социальную сплоченность, хотя и не понимали, как и почему это происходит, и определенно не знали, кто именно составил программу обряда.

В более широком смысле общинные обряды – это наборы возникших в ходе культурной эволюции социальных норм, которые при всем своем многообразии нередко задействуют различные аспекты нашей психологии таким образом, чтобы способствовать солидарности, доверию, сопричастности и сотрудничеству между участниками. Эти обряды – пример культурно-институциональных технологий, которые создала культурная эволюция, чтобы развить и оформить социальность и кооперацию в разных человеческих сообществах. Даже в самых малых обществах общинные ритуалы способствуют укреплению тех социальных нитей, которые превращают разрозненные группы в племя.

Из каких нитей состоит ткань межгрупповой социальной жизни

Вероятно, самая важная черта социальной жизни у охотников-собирателей по сравнению с другими приматами состоит в том, что индивиды связаны с громадной сетью других людей, рассеянных по множеству других групп. Во многих обществах охотников-собирателей членство в той или иной группе – понятие довольно изменчивое. Если человек или семья хотят покинуть свою группу из-за какой-нибудь ссоры, засухи или просто чтобы погостить у друзей, они могут использовать свою сеть контактов за пределами группы, которая открывает двери для длительных визитов. Шимпанзе, напротив, живут стаями, которые патрулируют и защищают свою территорию. Как станет ясно из главы 10, всякий, кто попытается вторгнуться на эту территорию, будет немедленно атакован и убит, если только не окажется молодой самкой – тем разрешается перемещаться между стаями. Рассмотрим, как культура сделала нас единственным видом приматов, который живет племенами⁴⁷.

Что определяет социальные связи, которые охотники-собиратели налаживают вне своей группы? Ким Хилл, Брайан Вуд и их сотрудники недавно исследовали, как это устроено у двух групп кочевых охотников-собирателей – у хадза и у аче. Хадза живут бродячими группами охотников-собирателей на обширных лесных участках танзанийских саванн и до сих пор охотятся при помощи лука и стрел и собирают коренья, клубни и мед. Ким и Брайан опросили членов десятков таких охотничьих отрядов в каждой популяции об их взаимодействии со взрослыми соплеменниками, случайно выбранными из всего общества. Испытуемых спрашивали о взаимодействиях, связанных с помощью, совместной охотой и многими другими видами деятельности. Затем, анализируя полученные данные, ученые выясняли, какие факторы взаимоотношений позволяли предсказать разные виды взаимодействий – совместную охоту, раздачу и получение мяса, ночевки в одном лагере, помощь или обмен шутками. Как и ожидалось, важным оказалось близкое родство (тети и ближе), а близкими родственниками так или иначе были от 5 % до 10 % соплеменников. Например, если заболеешь или получишь травму, вероятность, что тебя будут кормить, возрастает вдвое, если вы близкие родственники. Помимо генетического родства, учитывалось и свойство – тут вероятность получить пищу повышалась на 50 %. Поскольку свойственники составляли 15–20 % случайной выборки, эта категория коллективно вносит довольно большой вклад⁴⁸.