Секрет подземелья

Мика смотрел в пол. Он так заблуждался насчёт пророка, Глубокодома – насчёт всего! Ему стыдно было взглянуть на Илая. Он чувствовал себя полным глупцом.

Женщина, так похожая на Кару, встала, сделала шаг вперёд и хлестнула скалолаза кнутом по лицу. Она снова занесла было кнут, но пророк схватил её за руку.

– Прошу, Карафина! – настаивал он. – Позволь мне объяснить…

Лицо Карафины смягчилось.

– Ты слишком добросердечен, себе же во вред, – ласково сказала она мужу, но её бирюзовые глаза пылали от сдерживаемого гнева. – Ну? – Она снова села в костяное кресло и скрестила руки на груди.

– Эти змееловы, – сказал Килиан, – не похожи на других, Карафина. Они не сделали ничего дурного. Я, честно говоря, надеялся, что они по своей воле останутся в Глубокодоме. Но, к сожалению, они стали свидетелями того, как мы защищаем себя, и теперь, разумеется, мы не можем их отпустить…

– Змееловы остаются змееловами, муженёк, – пренебрежительно бросила Карафина. – Воры и мерзавцы в своём большинстве. – Она взглянула на Мику и Илая. – Так если не они напали на нас, то кто же это сделал?

– Что ж, вот это и есть самое странное, дорогая, – сказал пророк, нахмурив густые брови; он направился к занавеске из змеиной кожи и отдёрнул её. – Кажется, наш нападавший был кельдом.

Ещё двое кельдов ожидали у входа. Они с двух сторон поддерживали здоровенное тело того, кто призывает зиму, его исчерченная шрамами голова свесилась набок. Карафина вскочила с кресла и проследовала ко входу в зал. Остановилась в дверях и рассмотрела мёртвое тело. Затем принюхалась, и её ноздри гневно задрожали.

Она обернулась к Килиану.

– Я знаю этого кельда. Он убийца, – её сине-зелёные глаза потемнели, – и принадлежит моей сестре.

Мика заметил, как нервно задёргалась её рука с кнутом, как напряглись жилы на её грациозной шее, как сжались челюсти. Бросив взгляд на Илая, Мика понял, что и скалолаз увидел всё это.

– Как она посмела! – бушевала Карафина. – Мы выплатили всё, что должны были, ей и её дружкам, так ведь, муж? И теперь она посылает своего… своё существо напасть на нас! Я не потерплю этого. Идём, – она махнула кнутом двум кельдам, – берите это, и за мной. Я лично скормлю его змеям.

Она вышла из зала, скрывшись за занавеской из змеиной кожи. Килиан обернулся к Илаю и Мике. Приглушённое пение жителей Глубокодома всё ещё доносилось откуда-то сверху. Мика поднял голову и увидел маленькое отверстие в потолке. Килиан проследил за его взглядом и улыбнулся.

– Так я извещаю Карафину, если на нас нападают, – объяснил он. – Братья и сёстры своими голосами возносят песнь Создателю. Здесь, в этом зале, всё прекрасно слышно. – Килиан снова улыбнулся. – Так кроткие, беззащитные, угнетённые призывают сильных прийти на помощь. И что самое прекрасное – они об этом даже не подозревают, – его тон вдруг стал жёстким, – так всё и должно оставаться.

Килиан посмотрел на двух кельдов-охранников, стоявших позади Илая и Мики.

– Снимите с них ошейники, – скомандовал пророк. – И ждите снаружи.

Охранники повиновались. Когда они покинули помещение, Килиан подошёл к креслу своей жены и сел в него. Мика и Илай устроились на полу перед ним.

– Итак, пророк, – потирая шею, сказал Илай, – что вы собираетесь делать с нами?

– Если бы вы знали, в каком я был положении, вы бы и сами догадались, что теперь должно произойти, – вздохнул Килиан.

– Так что же? – спросил Илай. – Может, вы поведаете нам, пророк?

Глава сорок пятая

Килиан сел поудобнее и прокашлялся.

– Всё началось, когда я, ещё совсем молодым, обнаружил эти пещеры. Я сразу понял, что они станут идеальным жилищем: надёжно защищённым, скрытым от глаз в глубокой ложбине – с хорошим запасом древесины, питьевой водой и, конечно, горячими источниками. У меня, как у каменного пророка, уже были последователи – восемь добрых, чистых душ. Они преданно бродили со мной по суровой пустоши, восхваляя Создателя за чистоту созданной Им дикой пустыни. Они были моей паствой, и я любил их, всех до одного.

Глаза Килиана светились теплотой и нежностью. Пророк улыбнулся и слегка наклонился вперёд.

– Вообразите наше восхищение, когда Создатель послал нам столь подходящее пристанище. Мы работали не покладая рук, превращали трещины и щели в туннели, питаясь простой пищей, только чтобы выжить. Мы назвали это место Глубокодомом, и мы процветали – процветали до того ужасного дня, когда банда змееловов набрела на нашу гавань.

Килиан покачал головой, и, когда он снова заговорил, голос его от злости стал хриплым.

– Они были закалены пустошью и хорошо вооружены, – сказал он. – Они забрали всё, что у нас было: инструменты, запасы, всё до последней рубашки. Потом устроили бойню и оставили умирать. Из девятерых выжил я один. В меня стреляли из арбалета, и стрела пронзила бы мне горло, как и остальным, если бы брат Тимон не рванулся и не отвлёк их. Я потерял сознание, а когда пришёл в себя, уже лежал с перевязанными ранами. Меня выхаживала красивая молодая женщина. Это была Карафина. Мать Кары…

– Мать Кары, – выдохнул Мика.