Секретарь

Значит, время помидоров придёт ближе к дому. Подумав, Лёшка прихватил ещё двухлитровую бутыль кваса. Для Женьки с Тёмкой. Журавский, конечно, проголосовал бы за пиво. Но обойдётся. В супермаркете без паспорта не продают.

Заиграл, завибрировал в кармане телефон. Лёшка приложил трубку к уху.

— Да?

— Лёша, — сказала мама, — ты к тёте Вере завтра как? Она перчатки почти сделала. Сказала, можно или сегодня вечером, или завтра днём.

— Без проблем.

— Только ты с Ромой согласуйся, пожалуйста.

— Если что, мы вдвоём сходим, — сказал Лёшка.

— Ну, тогда всё.

Мама отключилась.

Лёшка расплатился за покупки (тысяча — гуд бай), затолкал их во второй пакет, достал из ячейки первый. Там — пять килограмм, здесь, наверное, два с лишним. Чувствительно, если через пол-города почти тянуть.

Жалко, ца нет. Так бы десять метров в ойме, два метра в реальности, глядишь — и не тяжело. Или в ойме семь килограмм все равно семь килограмм? Теперь, блин, не скоро и проверишь. В смысле, не таскать же пакеты с собой до момента, когда ца проклюнется.

Освободившись от мелких облаков, прыгнуло вверх солнце. Прокатила поливочная машина, сбивая водой песок и пух к обочинам, к решеткам слива. Какой-то малолетний карапуз на трёхколесном велосипеде чуть не наехал на Лёшку, вырулив на тротуар со двора.

— Ну-ка назад! — сказал ему Лёшка.

— Здесь можно ездить, — парировал карапуз.

— Видишь, дорога близко?

— Ну и что?

Карапуз развернулся и укатил обратно во двор.

До Первомайской Лёшка раза три или четыре перекладывал пакеты из руки в руку. То ли с непривычки, то ли такой дохлый стал. Ну и как секретарь тоже блеснул умом. Впрочем, домой он всё равно добрался ещё до десяти. Сложно ли умеючи?

Динки не было, усквозила, наверное, к подружке со свинкой.

Лёшка сбросил кроссовки и прошёл на кухню. Распихал продукты по отделениям холодильника, сунул нос в кастрюлю на плите — ага, супешник с курицей. На скорую руку слепил себе бутерброд из хлеба и ломтика купленной колбасы. Зажевал. Всё? Всё. Блин, помидоры ещё где-нибудь посмотреть.

Две тысячи Лёшка положил в кухонную тумбочку. И, как минимум, полторы тысячи оставалось на личные текущие расходы. На мороженое и Женьке в долг, если попросит. Эх, если б можно было ца прикупить! А так, в сущности, и тратить некуда. То есть, с прошлой недели — было куда, а сейчас… Как там в каком-то фильме произносилось: «Мелко, Хоботов!». Так вот, мелко, Сазонов. Всё как-то мелко.

В своей комнате он сменил носки, переложил брошь отдельно от мелочи. Сколько не тискай в кулаке, не три между ладонями — холодная. Но это, ладно, это тоже до завтра. Алексей Сазонов — терпеливый секретарь. Господин Кромваль ещё получит возможность воплотиться по своему хельманне. Прихватив квас, Лёшка обулся и запер квартиру.

С торца дома пробегала дорожка, которая делала изгиб перед оградой детского садика и упиралась в автостоянку. Торец был глухой, ни одного окна, на углах домовым управлением лет пять уже как были высажены сирень и шиповник. Тогда же появилась и беседка — скамейка под навесом и дощатый стол.

Место, впрочем, популярностью особой не пользовалось. Во-первых, солнце заглядывало туда редко. Во-вторых, никакого уединения не получалось — проходящие по дорожке в детский сад и далее, к магазинам, а также обратно наблюдали всё воочию и, если что, комментировать не стеснялись.

Одно время мужики там резались в домино, но им тоже оказалось неудобно — вторую скамейку напротив не поставишь, а сбоку — не сирень же вырубать?

Женька уже сидел, откинувшись на дуги дырявого навеса. Прикид его составляли широкие мятые штаны, рубашка с коротким рукавом и жилетка с многочисленными карманами, которая у него прозывалась «вассерманкой».

— Привет, — сказал Журавский.

— Привет.

Они пожали руки. Лёшка поставил на стол бутылку кваса.

— Хо! Чувствую, серьёзный будет разговор, — придвинулся Женька.

— Ага. А где Тёмыч?

— Обещался.

Подставив ладонь под щёку, Женька какое-то время с сомнением изучал этикетку. Лёшка выудил из кармана куртки «сникерс».

— Это тебе.

— Я, конечно, «марс» больше люблю, — вздохнул друг, — но дареному «сникерсу» на обёртку не смотрят.

Вскрытый батончик под его зубами сразу получил тяжёлое ранение и потёк карамелью.

— А какую тему перетираем? — жуя, поинтересовался Женька. — Хотя бы в общих чертах. Чтобы сориентироваться.

— Особняк. То есть, мою работу там, — сказал Лёшка.

— Ага.

«Ага» получилось донельзя глубокомысленным. После него Женька свинтил крышку с бутылки и запрокинул голову.

— Слюну только не пускай!

Женька, скосив глаз, сделал несколько глотков и только потом опустил бутылку.

— Я же аккуратно, с понятием, — сказал он. — А вообще люди слюной раны обрабатывали раньше, если ты не знал. По примеру животных. Это, представь, мощное дезинфицирующее средство.

— Ты ещё сдавать её начни.

— Да я бы рад…