Секретарь

Под веками плыл во тьме световой отпечаток лестничного пролёта, смещался, слипался. Не ойме, нет, далеко не ойме. Просто тьма. Лёшка вслепую поднялся на пролёт, пытаясь хотя бы нащупать похожие ощущения. Ничего. Дальше он пошёл уже зряче, и на площадке между вторым и третьим этажом с удивлением увидел Ромку, белобрысого, лопоухого, сидящего на узком подоконнике и ковыряющего ногтем краску на оконном переплёте.

— Ты чего здесь?

— Да я это… — Ромка шмыгнул носом и спрыгнул на пол. — Ну, стрёмно мне как-то.

— Дома только Динка, — сказал Лёшка. — Или ты Динки боишься?

— Да не, чё я Динки…

— Тогда пошли.

Ромка посмотрел испуганно.

— А если она меня не помнит?

— Ну да! Ты был капитан дальнего плавания и отсутствовал двадцать лет.

— Чего?

— Не успела она тебя забыть, — улыбнулся Лёшка и обнял брата за плечо. — Пошли-пошли. Нас ещё ждёт супешник с курицей.

Ромка весело фыркнул.

— Ага, убийственный аргумент.

— А то!

Они одолели пролёт и остановились напротив простой, в деревянных планках, железной двери.

— Звони! — распорядился Лёшка.

Брат вытянул руку к кнопке звонка.

Глава 9

— Ромка-а-а!

Какие там пони! Нет до них дела. Игогошат в телевизоре, и пусть игогошат. Динка прижалась к Ромке, обхватив его в пояснице.

— Ромочка, я так скучала!

— Затискаешь, — сказал Лёшка.

Динка как могла замотала головой. Ромка выглядел ошалело.

— Дин, ты это… — только и смог прошептать он.

Но Лёшка видел, как улица отпускает брата. Как слегка расслабляются ноги и шея, как из глаз пропадает колючая настороженность, как улыбка медленно, неуверенно трогает губы.

— Дина.

— Дина, дай человеку хоть обувь снять, — сказал Лёшка.

— Да, пожалуй, — по-взрослому согласилась Динка.

Отлепилась, вытерла блестящий глаз кулачком, скомандовала:

— Рома, ты раздевайся и мой руки. Я мультики досмотрю и суп вам подогрею. Вы же голодные? Вы должны быть голодные, потому что скоро обед.

— Ромка точно голодный, — успокоил её Лёшка.

— Это хорошо, — кивнула Динка. — Поиграйте пока во что-нибудь.

Она была копия мамы. Лёшка даже удивился.

— Пошли в комнату, — сказал он брату, выковыривающему ноги из кроссовок.

— Ну, вообще!

Находящийся под впечатлением Ромка всё оглядывался на сестру, устроившуюся перед телевизором на полу.

— Это точно Динка? — спросил он Лёшку уже в комнате.

— Она самая.

— Выросла. Совсем другой её помню.

Лёшка включил компьютер.

— Ага, выросла, как же! Это она перед тобой выпендривается. Скучала. Хочешь во что-нибудь сыграть?

— Не.

Ромка походил по комнате, глядя на мебель, на плакаты. Руки — в карманах. Будто не брат, а гость.

— Может, «Вольфштайн» новый? — спросил Лёшка.

— Да я не люблю, — сказал Ромка, морщась. — Вот в хоккей, помнишь, настольный? В него сыграл бы.

— Слушай, а он же живой!

Лёшка сунулся под кровать, обозрел пыль, скопившуюся у плинтуса, потом подставил стул, чтобы добраться до верхотуры шкафа. Другого места для хоккея больше в комнате не было.

— Ты один здесь? — спросил Ромка.

— Ага. Мама с Динкой в большой спят.

Лёшка зацепил коробку пальцами. Глубоко хоккей спрятался! А кто задвинул? Сам же и задвинул.

— Я тоже один, — грустно сказал Ромка. — Отец вообще…

— Бьёт?

— Да нет. Может, конечно, иногда. Но так ему вообще фиолетово, есть я, нет меня. — Ромка вздохнул. — Хотя денег даёт. И тётки его жрать обычно готовят. Или в магазине покупают — салатики там, нарезку колбасную.

— А школа? — спросил Лёшка.

Ромка фыркнул.

— Ну, сначала классная боролась. Типа, тебе что, не интересно…

— Держи, — Лёшка наконец выловил коробку из угла.

— Супер! — Ромка сдул пыль. — Потом ещё завуч подключилась, Оксана Игоревна такая. Вдвоём пытались давить. Позвали в кабинет и давай пилить! Типа, как ты можешь! Ты же должен понимать, что в школе закладывается твоё будущее, что школа — это знания, развитие и разная прочая байда.

Он сел на пол и снял с коробки крышку.

— Только Липа говорит, что школа учит лишь тому, как ее прогуливать.

Лёшка сел напротив.

— Липа что, авторитет?

— Да нет, — скривился Ромка. — Липа так, понторез.

Они опробовали, как крутятся жестяные хоккеисты. Лёшка поправил ворота. Ромка выпрямил фигурку центрального нападающего.

— Ха! Это я загнул, помнишь?

Приподняв хоккейную арену, Лёшка выгреб шайбу.

— Фору-то тебе давать?

— Чего-о? — Ромка крутнул штырьки крайних нападающих, потом поелозил вратарём. — Сейчас сам увидишь, кому какая фора нужна.

— Мои — канадцы, твои — СССР.

— Нормально, — кивнул брат.

— Итак, — имитируя торжественный голос диктора, заговорил Лёшка, — дорогие зрители! Первый матч суперсерии Канада-СССР стартует сегодня в квартире по адресу Колокольная, двенадцать. Нас ждёт незабываемое зрелище. Команды вышли на лёд и после лёгкой разминки выстроились друг против друга.

— Давай, оратор, — весело сказал Ромка, — бросай уже.

— Вбрасывание! — крикнул Лёшка.

Шайба шлёпнулась на поверхность.

Центральные нападающие завертелись, пытаясь ей завладеть. Ромка был удачливее, шайба отлетела к борту, где защитник красного цвета прокинул её вперёд.

— Куда-куда, блин! — азартно закричал Лёшка, перекрывая своим защитником возможность паса от крайнего нападающего.

— В ворота!

Бумм!