Секретарь

Остроугольные башенки с отверстиями в верхней трети, песчаные холмы, огненный цветок в центре переплетающихся сухих ветвей, зеленоватые плиты забытой, засыпанной дороги, статуя с отбитой кистью, арка и крепостные стены, не сдержавшие давний напор мечей и огня, камни, тропы, кости, мертвые армии на плато, далекая синева ледяной стены — все это невидимые пальцы принялись безжалостно вырывать из Лёшки.

Как больные зубы без анестезии.

И Лёшка орал, а, возможно, просто разевал в крике рот, бросаясь на стенки хольмгрима. Щёлк! — и в памяти вместо разрушенных каналов, ветра, несущего колючую пыль в лицо, рыжеватых скал осталась лишь ноющая, медленно зарастающая дыра. Еще одно движение чужих пальцев, и на месте мертвых, заснеженных крепостей, вмерзших в лед валунов, небольшого домика с ледяным шпилем, получившего название Замка-на-Краю, образовался глубокий провал. Как ни заглядывай в него, не увидишь дна, не вспомнишь важного, не…

— Алексей.

Шлепок ладонью по щеке заставил Лёшку открыть глаза. Он снова был он, а не насекомое, помещённое в стеклянный фонарь. Мёленбек помог ему сползти со стола. Руки, ноги, тело с трудом узнавали хозяина и с запозданием слушались команд.

— Что случилось?

— Ничего, — сказал Мёленбек. Но лицо его осталось мрачным.

— Я не знал про хельлёйде, — прохрипел Лёшка, усаживаемый на стул. — Вы же сами сказали…

— Я знаю, что я говорил, — оборвал его Мёленбек. — Есть ещё одно.

Он пронзительно всмотрелся в Лёшку. Мальгрув, ни слова не говоря, вышел. В неприкрытую створку заглядывала окрашенная в свежий светло-зелёный цвет стена. Мёленбек сдвинул скомканную скатерть, подсел ближе.

— Я думал, что это Кромваль…

Мёленбек качнул головой, и слова сами угасли в Лёшкином голосе. С минуту длилось молчание. Лёшке всё время хотелось повести плечами, отзвуком пребывания в хольмгриме казалось, что вокруг сжимаются невидимые стены.

— Господин Мёленбек, — сказал он, — а маршрут…

— С ним всё в порядке, — сказал Мёленбек, — ты хорошо его запомнил. Хороший маршрут. Только…

Он стукнул костяшками пальцев, перстнем по столешнице. Раздвигая створку шире, в комнату шагнул Штессан. Как и Мальгрув, он был в штанах и в поблёскивающем металлическими пластинами жилете поверх сорочки, но, в отличие от Эрана, жилет его оканчивался кожаной юбкой, прикрывающей бёдра, на поясе в ножнах висели короткий меч и кинжал, а на груди скрещивались ремни двух сумок, прилаженных по бокам.

— Алексей!

Штессан текучим движением оказался подле Лёшки, и тот неожиданно почувствовал короткий тычок кулаком в нос. Брызнула кровь.

— Ай!

Ничего не понимающий Лёшка попытался прижать к носу ладонь. Штессан мешал ему это сделать.

— Я тебя убью!

Он тряс Лёшку, он держал его за запястье, он умудрялся пригибать его к столу и бить по шее, в грудь, в бок. Глаза его были безумны, губы вздёрнуты в страшной гримасе.

— Ты понимаешь…

— Иахим!

Окрик Мёленбека заставил Штессана замереть. Оскал его погас. Потом он медленно выпрямился, и пальцы его выпустили Лёшкину руку. Как-кап — закапала кровь.

— На, — Мёленбек подал Лёшке платок.

— Не надо, — Лёшка оттолкнул платок плечом.

Прижав ладонь к носу, он запрокинул голову. От дверей приблизился Мальгрув. Штессан с насмешливым, незнакомым выражением лица присел на стол.

— Вы психи, да? — дрожащим голосом поинтересовался Лёшка.

Всё внутри него клокотало, дыбилось, звенело и требовало бежать. Психи! Сами же не могут определить, где хельманне, а где хельлёйде. А я им что, ясновидящий? И сразу — по носу! Сначала в кристалл, потом по носу. Замечательная встреча! Он им всё, пожалуйста, а они… Мысли неслись вскачь, испуганные, загнанные, взбаламученные. Туда и сюда. Сюда и туда. И прочь. Лёшка не знал, куда смотреть: на Мёленбека справа, на Штессана перед собой, на Мальгрува, занявшего положение левее. Молодцы, втроём на одного парня, что гораздо слабее их. Так у них, в Ке-Омме, принято?

— Алексей, — сказал Мёленбек.

— Да, — помедлив, глухо, сквозь пальцы отозвался Лёшка.

— Уже не кровит, — с усмешкой сказал Штессан. — Можешь убрать руку.

— Без вас знаю!

— Возьми платок, — вновь предложил Мёленбек.

— А что, вы успокоились? Псих прошёл?

Лёшка приложил платок к ноздрям и опустил голову. Пальцы слипались. Подсохшая кровяная дорожка бежала к запястью.

— Ты нас чуть не убил, Алексей, — сказал Мёленбек.

— Я?

Сердце на мгновение провалилось куда-то вниз.

— И я ещё слабо ударил, — сказал Штессан.

— А мог ударить я, — прогудел Мальгрув.

Лёшка с трудом протолкнул воздух в горло.

— Что я сделал-то?

— Ты видел Шикуака? — спросил Мёленбек.

Лёшка осторожно кивнул.

— В Замке-на-Краю?

— Да.

— Ты говорил с ним?

— Нет. Он шипел на меня.

— Ты ощущал его?

— Один раз.

— Ночью, когда я встретил тебя в зале? — спросил Штессан.

— Да, — сказал Лёшка.

Иахим завёл глаза к потолку.

— С самого начала!

— Почему ты не сказал нам об этом? — спросил Мёленбек.

— Я думал, вы и так знаете. Тем более, он же не может проникнуть сюда.

Мёленбек скривился.