Секретарь

— Угу, — отозвался Мальгрув, уже обглодавший до косточек первую тушку.

Лёшка подтянул посудину.

Густая красновато-коричневая похлебка тяжело колыхнулась, к поверхности всплыл кусок мяса, словно любопытствуя, кто его будет есть.

— Ну-ка, — Штессан, привстав, заглянул в Лёшкин горшок. — Можно?

— Пожалуйста, — сказал Лёшка.

Иахим нырнул в гущу алюминиевой ложкой, с плямканьем извлек её и, подставив ладонь, чтобы не пролилось, поднёс ко рту.

— Ум-м-м.

Он закатил глаза, от щеки к щеке катая пробу.

— Что? Что? — с тревогой спросил Мальгрув.

— По-моему, это с очень не простого стола. Я съем ещё?

Лёшка кивнул.

— Эй-эй-эй! — вознёсся под потолок Мальгрув. — Я тоже хочу!

— Возьмите ложку, господин ликурт, — произнёс Штессан, словно бросая вызов. — Мы решим это в поединке.

— И возьму! — взревел великан. — И решим! Где они?

— В тумбе, в ящике.

— Ага!

Чуть ли не с мясом вывернув ящик из тумбы, Мальгрув торжественно воздел над головой добытую ложку.

— До трёх уколов… ударов, — ледяным тоном проронил Штессан.

Великан сверкнул глазами.

— Годится!

— А понеслась!

Лёшка впервые в жизни наблюдал сражение на ложках. И что он мог сказать? Он мог сказать, что это было грандиозно!

Битва битв!

Позабыв о еде, он в совершенном обалдении смотрел, как невысокий Штессан и великан Мальгрув, пофыркивая, развернули стулья друг против друга, выставили ложки, зажатые между указательным и большим пальцами, сантиметрах в десяти от лица, зафиксировали в локте руку с холодным оружием второй рукой и наклонились к сопернику, чтобы он мог своей ложкой достать скулу, нос или шлепнуть ей по губам.

— Алексей, — сказал Иахим.

— Что?

— Дай сигнал.

Лёшка набрал воздуха в грудь, оглянулся на подчищающего свои тушёные овощи Мёленбека, и крикнул:

— Начали!

Ложки столкнулись. Тынц!

А потом Лёшка видел лишь два светло-серых пятна, прыгающих то к Штессану, то к Мальгруву. Тыц! Тыц-тыдыц!

Просто чума!

Соперники сидели, не двигаясь, и только кисти их рук подрагивали, отбивая атаки чужой ложки или посылая в атаку свою. Это было настолько захватывающе, что у Лёшки пересохло в горле, а в голове из всех мыслей остались лишь: «Блин! Ну, это, блин… С Тёмычем и Жижей такой бы чемпионат устроить!»

Быц!

— Стоп! — Мальгрув неожиданно отклонился и потер щеку, на которой расплылся красноватый овальный след.

— Хар-ра! — усмехнулся Штессан.

— Ну, случайно это, все видели, — с нотками обиды в голосе сказал Мальгрув и снова приблизил физиономию.

Ложки замелькали быстрее, перестук их сделался частым, дробным, вбок выстрелила искра. Неожиданно в пальцах у Штессана от ложки остался лишь черенок, а нос его стремительно порозовел.

— Один-один! — крикнул Лёшка.

— И-эх! Ты за кого болеешь, Алексей? — Штессан покосился на него, потом потрогал нос и подобрал новую ложку. — Продолжим?

— Не против, — ответил Мальгрув.

Тыц!

Ложки столкнулись с таким звоном, что у Лёшки мурашки побежали по спине. Несколько мгновений Штессан давил и по мельканию казалось, что великан вот-вот получит чашечкой по выпяченному подбородку. Как вдруг получилось, что ложка Мальгрува, вынырнув снизу, шлепнула Иахима по губам, похоже, не понял не только Лёшка, но и сам шлепнутый.

— Да ё!

Штессан потряс пальцами, давая им отдых.

— Я так понял, Иахим, — произнёс Мёленбек, — как говорит наш молодой секретарь, один — два.

— Лёшка, — мотнул головой Штессан, — неси стул.

— Зачем?

— Бери ложку, садись, поможешь завалить этого обжору.

— А можно?

Мальгрув задумался, закусил мысль пирогом.

— Тебе — курицу, мне — горшок. Весь. Тогда можно.

— Согласен!

Лёшка проволок стул вокруг стола.

— Держи! — Штессан вручил ему ложку. — Садись.

Лёшка сел.

— Руку — сюда, — объяснил Иахим, — вторую — сюда, под локоть. Двигаются только предплечье и кисть. Лицо ближе.

Напротив Лёшки мигнули желтоватые глаза великана.

— Страшно? — спросил Мальгрув.

— Ну, получу ложкой, — храбрясь, сказал Лёшка, — даже полезно.

— Никогда не думай о поражении, — толкнул его в плечо Штессан и выставил свою ложку, касаясь чашечкой ложки Мальгрува. — Ну, готовы?

— Угу, — чуть двинул челюстью великан.

Лёшка выдохнул.

— Ну, я тоже…

Мир вдруг сузился, сжался. Все, что от него осталось — лицо великана, три руки, три ложки. Ноготь большого пальца у Мальгрува был неровно обгрызен.

— Начали!

Лёшка замолотил ложкой, все время почему-то попадая в пустоту. Вправо, влево. Тыц! Звон от столкновения. Белые пятна, как солнечные зайчики. Глаза жмурятся от страха и жутко хочется оторвать локоть.

Тыц!

— Дави! — крикнул Штессан.

И Лёшка, чувствуя себя барабанщиком, задёргал кистью с удвоенной силой. Да когда же он попадёт?

Бум-м! Боль неожиданно вспыхнула над бровью. Сначала показалось даже, что череп проломился и брызнул осколками.

— Бли-ин!

Лёшка чуть не грохнулся на спину вместе со стулом. Мелькнула разочарованная гримаса на лице Штессана. Но ведь не понятно, как прилетело. Не было, не было…

Пережидая боль, Лёшка сморщился и закрыл один глаз.

Тыц-тыц! Поединок и не подумал останавливаться. И Мальгрув, и Штессан сидели на стульях как прибитые.

— Ты как, Алексей? — спросил Мёленбек, привстав со своего места.

— Шишка будет.