Секретарь

— Солдат. Гвардейцев. Ликуртов и панциров. Старших командиров. Я знаю, ты вряд ли прошел мимо таких вещей.

— Надеешься воскресить разбитые кнафуры, Солье?

— Возможно.

— Это совершенно напрасно. Но хорошо, я посмотрю, подожди.

Итерварр исчез, кресло, арка с вазой слепились в серое пятно.

— Потерпи ещё немного, — произнёс в пустоту Мёленбек, но покосился на Лёшку. — Я всё вижу.

Лёшка кивнул.

— Ах, Солье! — вернувшийся быстрым шагом Итерварр приблизился к границе вплотную. — А ведь тебе повезло, у меня есть нечто замечательное. Я был в Паргиде после штурма, ходил по развалинам, видел казни оставшихся в живых защитников принцессы. Представь, у меня есть хельманне Кромваля. Вот! — Зажав большим и указательным пальцами, он показал Мёленбеку какой-то круглый предмет. — Но как я тебе его переправлю?

— Я открою канал.

— Не боишься?

Светло-зеленый глаз блеснул в насмешливом прищуре и тут же размазался обратно в пятно.

— Я уже отбоялся своё, — сказал Мёленбек. — Но этот страх научил меня осторожности. Поэтому канал я тебе открою всего на мгновение, достаточное, чтобы послать мне хельманне. А потом скажу, где находится мой тайник.

— Смиренно жду, Солье.

Мёленбек надул щеки и выдохнул:

— Бросай!

На уровне головы Итерварра участок пространства размером с ладонь сделался прозрачным, и маленький округлый предмет, похожий на брошь или медальон с чёрным камнем, подкинутый, легко пролетел сквозь.

И сразу за ним вдруг просунулась тёмная, заросшая коротким рыжим волосом страшная морда, сплюснутая сверху и снизу, с костяным наростом вместо подбородка, с мокрым дыхальцем посередине и с широко разнесенными слепыми глазами.

За мордой последовала жилистая шея, а за шеей в дыру сунулась скрюченная трехпалая лапка и заскребла по воздуху.

— Развлекайтесь, — обронил Итерварр и исчез.

Лёшка смотрел на морду во все глаза и не знал, что делать. Из головы неожиданно пропали все мысли. Тварь шевелила губами, трясла складками, свисающими с морды, и упорно пыталась пролезть.

— Лёшка! — словно откуда-то издалека крикнул Мёленбек.

Лёшка повернул голову.

Владелец особняка, уперев колено в столешницу и страшно вылупив глаза, тянул из воздуха какие-то золотые, с красными проблесками нити. Нити то проступали, то таяли, сплетаясь в хаотичный узор.

— Хортагрим, Алексей.

— Что?

Мёленбек раскрыл рот.

Звуки из него поплыли так медленно, что Лёшка разобрал только долгое «и» в конце. Тварь копошилась в отверстии, вяло царапая пустоту лапой. Шея ее по сантиметру, по два проталкивалась в кабинет. Правый слепой глаз, узкий, стиснутый острыми ресницами, казалось, смотрел прямо…

Свет мигнул.

Лёшка почувствовал дурноту, темнота нахлынула на него, будто прилив, и тут же отступила. Привычный мир вылепился тусклым и желтоватым, а через мгновение снова ухнул обратно во тьму, рассыпав посверки золотых нитей.

— …ксей, — донеслось словно через вату.

Лёшка сморщился.

Голос хитро забрался внутрь и противно зазвенел, заставляя темноту светлеть. Сей, сей, сей! Сделалось холодно.

— Алексей!

Под черепом взорвалась петарда боли, и Лёшка обнаружил себя лежащим на ковре перед столом — стул на боку, кристалл утонул в ворсе, тело скрючилось в желании сохранить зыбкую позу, в которой боль чувствовалась слабее. Дышать было трудно.

В дверном проёме застыл Штессан, и за ним — Мальгрув.

— Хортагрим! — крикнул Мёленбек, все так же сражаясь с нитями.

Лёшка безотчётно сцепил пальцы.

Мальгрув дёрнулся, но Штессан остановил великана движением плеча. Тварь каким-то образом расширила дыру и теперь просунула в неё длинный сустав рыжеватой ноги. Слепая морда шла складками и брызгала слюной.

— Дави! — прошипел Мёленбек, качаясь, как связанный на табуретке.

Щеки его налились кровью, а борода вспучилась, будто наэлектризованная.

— Дави!

И Лёшка, пересилив себя, прижал кристалл к груди. Боль вспухла в кисти, но он уже мысленно послал в морду твари невидимый таран. Ему вспомнилось, как во втором «Терминаторе» Роберт Патрик пытался размолотить Шварценеггера подвешенной на цепях балкой.

Он представил что-то подобное.

Разгон. Бум-м! Особняк тряхнуло по-настоящему. Мёленбек пошатнулся. Мальгрув упёр ладонь в дверной косяк.

Тварь же с размаху впечатало в твердое. С сухим хрустом переломился сустав. Из пасти плеснуло бледно-голубой кровью. Шея выгнулась и рывком утянулась назад.

— Ещё! — потребовал Мёленбек.

Лёшка собрал остатки сил.

Бум-м! Удар вышел слабее, но незваному черно-рыжему гостю все равно своротило челюсть. Посыпалась костяная труха. Тварь обмякла и медленно сползла на ту сторону дыры.

Мёленбек, вывернув кисти, быстро наложил нитяной узор на отверстие, стянул, как шнуровку, превращая разрыв в щель, в едва различимую линию. Ещё несколько мгновений — и изображение арки и кресла под сенью листвы растворилось, уступая место панно и стенным панелям кабинета.

— Шикуак меня раздери.

Мёленбек упал в кресло и закрыл глаза. Грудь его вздымалась, свёрнутый набок ворот сбивал щеку в складки.