Секретная династия. Тайны дворцовых переворотов

Итак, у П. А. Румянцева был архив, где, понятно, сохранялись и бумаги, оставшиеся от его отца. При разборе бумаг обнаруживаются материалы о царевиче Алексее (что довольно естественно, учитывая роль Румянцева-первого в этом деле), а также «письмо его руки» (очевидно, авторская копия или послание, возвращенное адресатом). Документы эти пролежали с 1718 по 1790-е годы в архиве Румянцевых. Это также объяснимо: слишком мрачные и опасные сюжеты в них затрагивались. Затем сосед Кавкасидзева снимает для себя копию, от него она позже попадает к самому Кавкасидзеву и достигает печати… Довольно ясно, отчего этот документ не появлялся больше столетия. Но мало того: «письмо Ивану Дмитриевичу» ведь явно родственно «письму к Дмитрию Ивановичу». Поэтому очень и очень вероятно, что у Кавкасидзева в руках было и письмо № 2, полученное тем же путем. Однако в 1844 году, при Николае I, было, разумеется, немыслимо мечтать о напечатании документа, где описывается убийство члена российской императорской фамилии. Поэтому второе письмо Кавкасидзев мог в лучшем случае пустить по рукам, а если так, то очень понятно, почему списки с него пошли только в 1850-х годах: ведь лишь в 1840-х оно оказалось в руках князя.

Интересное косвенное подтверждение только что высказанной гипотезы находится в архиве журнала «Отечественные записки». Архив поступил в Императорскую Публичную библиотеку в 1913 году вместе с бумагами историка В. А. Бильбасова (который был женат на дочери издателя журнала Краевского). Там находится, между прочим, рукопись одной из статей Кавкасидзева (к сожалению, не той, про которую идет речь). Однако рядом с этими документами, даже под близким архивным номером, среди бумаг редакции хранился один из списков письма Румянцева к Титову, выполненный неизвестной рукой примерно в середине XIX века[132]. Вероятно, он тоже от Кавкасидзева. Позже, сопоставляя на страницах «Современника» оба румянцевских письма, Пекарский резонно заметил: «Если предположить, что второе письмо подложно, то надобно заподозрить и первое, сообщенное князем Кавкасидзевым [ошибочно назван Козловым], который говорит, каким путем досталось оно не только ему, но и прежнему владетелю копии». «Современник» высоко оценивал письма Румянцева «собственно не потому, что в них описывается возвращение царевича в Россию и кончина его, а по тем подробностям, которые драгоценны для историков, так как в них проглядывает современная эпоха, совершенно независимо от официальностей, допросных пунктов и т. п.». Однако до наших дней вопрос об этих письмах окончательно так и не разрешен. В книгах по истории Петра чаще всего сообщается, что царевич погиб вскоре после пытки, как сказано в «Гарнизонной книге», открытой Устряловым. Однако еще несколько раз (например, в журнале «Рус ская старина»[133]) письмо Румянцева к Титову перепечатывалось как существенный исторический документ. В Советской исторической энциклопедии статья «Алексей Петрович» заканчивается так: «По существующей версии, он был задушен приближенными Петра I в Петропавловской крепости».

Попробуем разобраться в этой загадке, которой от времени появления писем более столетия, а от времени, протекшего после описанных событий, – четверть тысячелетия. Есть три главных пути: за Румянцевыми, за Титовыми, за Кавкасидзевым.

В просмотренных бумагах Румянцевых ничего относящегося к изучаемому вопросу не нашлось[134].

Ничего не дали и розыски Титовых – дворянской фамилии, сосредоточенной в основном в Рязанской губернии, куда и писал Румянцев[135]. Пекарский в «Современнике» ссылался на свидетельство профессора Д. И. Мейера, получившего копию (через посредников) у потомков Титова. Любопытно, что в черновом автографе статьи Пекарский сначала написал, что Мейер получил письмо «в Рязанской губернии», потом зачеркнул, написал «в разных…» и наконец зачеркнул окончательно[136].

Однако, может быть, как полагал Семевский, «Титовы» – это ошибка, искажение реальной фамилии? Кроме свидетельств П. Н. Петрова о «Татищевых», сохранилось и примечание неизвестной рукой в списке Б. Л. Модзалевского: «Подлинная рукопись хранилась в семействе Титовых и вместе с имением последних досталась Капнисту»[137].

Розыски в колоссальном архиве П. Н. Петрова[138], а также среди материалов Татищевых и Капнистов были тщетными.