Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945

Когда я пояснил ему, что забыл такую «важную часть моего боевого оснащения», как талоны на питание, но очень хотел бы утолить свой голод и был бы ему весьма благодарен, если он раздобудет для меня пару венских сосисок без талонов, то услышал в ответ:

— Нет, к сожалению, это абсолютно исключено. Такое наша офицерская столовая позволить себе не может.

Вот тогда мне и захотелось испытать волшебную силу своих чрезвычайных полномочий, а особенно подписи на имевшемся у меня приказе. Без лишних слов я залез в свой портфель и положил бумагу перед офицером на стол. Лишь только взглянув на приказ, подполковник тут же изменился в лице.

— Конечно! Само собой разумеется! Сейчас все организуем! Унтер-офицер Л.! Немедленно принесите из офицерской столовой пару сосисок! — крикнул он в фойе.

Я, естественно, поделился этим перекусом, принесенным «по высочайшему повелению», с верным своему долгу подполковником.

Но эта история случилась уже позже, а тогда, после получения приказа, несмотря на то что часы показывали два часа ночи, мне предстояло решить несколько срочных вопросов. Еще два дня назад я на всякий случай перевел истребительную часть «Центр», бывший 502-й егерский батальон, в состояние полной боевой готовности и знал, что даже в такой поздний час гауптман фон Фелькерзам находится на связи в ожидании моего звонка. С Фриденталем меня соединили немедленно.

— Алло! Фелькерзам! Я только что получил новое ответственное задание. Записывайте! Усиленную первую роту надлежит сегодня же в восемь часов утра переместить на берлинский аэродром Гатов. С собой иметь тройной боекомплект. И не забудьте снаряжение для четырех саперных подрывных групп. Выдать сухой паек на шесть дней. Командование данным отрядом возлагаю на обер-лейтенанта Хунке. О месте назначения узнаете у командира эскадрильи Ю-52. Сам я вылечу отсюда как можно раньше и еще до десяти часов утра буду на производственном летном поле компании «Хейнкель» в Ораниенбурге. Там вы меня и подберете. Через два часа выдвигаемся дальше. Вы, Радл и Остафель летите со мной. Есть вопросы? Нет? Тогда до встречи! Наш девиз прежний — «Сделаем легко!».

Я знал, что с этой секунды во Фридентале все пришло в движение. Тогда мне и пришло в голову кодовое наименование предстоящей операции, которую захотелось почему-то назвать «Панцерфауст»[233], а вот дать указание прихватить с собой это недавно введенное в войска новое оружие я забыл.

«Ничего, это поправимо», — решил я и оправил во Фриденталь телеграмму-молнию.

Трудно представить то приятное ощущение, которое я испытал, когда пару часов спустя на аэродроме главной ставки фюрера ко мне с докладом явился командир Не-111.

«Все-таки здорово иметь в своем распоряжении личный самолет», — подумал я.

Мне доставило большое удовольствие, устроившись рядом с командиром самолета, наблюдать за проплывавшим под нами ландшафтом. Однако мысли постоянно крутились вокруг предстоящей операции. Ведь на карту было поставлено очень многое — практически речь шла о спасении всех немецких войск вдоль венгерской границы! В случае выхода Венгрии из войны и потери, таким образом, венгерских частей, стоявших на Карпатах, германские соединения оказались бы в критическом положении. А если мы потеряли бы вдобавок и Будапешт как главный центр снабжения, то это означало бы настоящую катастрофу.

«Будем надеяться, что мы не опоздаем!» — подумал я.

И тут меня словно током ударило.

«Для чего мне подчинили эскадрильи грузовых планеров, а к ним вдобавок парашютный батальон люфтваффе и парашютно-десантный батальон войск СС? Как представляет себе Генеральный штаб воздушно-десантную операцию на Замковой горе?» — такие мысли вихрем пронеслись в моей голове.

Город Будапешт и его центр я знал достаточно хорошо. Единственным подходящим местом для высадки воздушного десанта являлся огромный плац для занятий строевой подготовкой. Но там нас, учитывая враждебное настроение венгров, перестреляли бы еще до того, как мы смогли бы сосредоточиться. По нас открыли бы огонь со всех четырех сторон.

«Значит, максимум, что мы можем сделать, — это высадить несколько специальных групп, — размышлял я. — Но такое возможно только с учетом складывающейся на месте обстановки».

По дороге во Фриденталь в машине я коротко проинформировал офицера оперативного управления моего штаба Гауптмана фон Фелькерзама о своих выводах.

— Что ж, в нашем очередном задании, как всегда, много неожиданных моментов, — откликнулся он. — Но оказать помощь нашим боевым товарищам на фронте — дело благородное. Ничего, справимся.

Далее Фелькерзам доложил, что погрузка на аэродроме Гатов прошла успешно.

— В качестве места сбора нам определили Вену, — продолжил он. — Будем надеяться, что там у вас выпадет пара свободных часов, чтобы навестить жену и ребенка. Вы их совсем не видите.

Но оба мы знали, хотя и предпочитали об этом не говорить, что свободного времени у нас не будет. Наши семьи должны были это понимать. Все же работали и сражались мы и за них тоже.