Секретная миссия в Марселе. Один год из жизни Вариана Фрая

Прости, если от моего письма веет печалью. Печаль вызвана не только расставанием с привычной обстановкой и окружающей атмосферой… Она также, а, возможно и главным образом, есть следствие страшного опустошения, неизбежного после такого напряженного и бурного года. Только что завершились двенадцать месяцев – самых интенсивных в моей жизни, насыщенных событиями и впечатлениями. Когда 4 августа 1940 года я оставил Нью-Йорк, то и представить не мог, что меня ожидает. И даже в первые дни и недели пребывания в Марселе я был далек от истинного понимания ситуации, лицом к лицу с которой оказался. Думаю, что сегодня я понимаю положение во Франции также хорошо, как и другие. А вот что же произошло с самим собой, я все еще не соображу. <…> Но знаю, что [приобретенный] опыт в корне изменил меня… и я не думаю, что мне удастся стать тем же самым человеком, который попрощался с тобой в аэропорту и пошел по трапу к поджидавшему самолету. Опыт 5-ти, 10-ти, и даже 20-ти лет спрессован в один год. Временами я чувствую, что с тех пор, когда поднялся по монументальной лестнице вокзала Сен-Шарль в Марселе и робко примостился в маленькой боковой комнатке отеля Сплендид, я прожил [дополнительно] целую жизнь (на что не имел права).

С того самого дня… я научился жить и работать с людьми бок о бок. Я развил (или просто обнаружил) в себе изобретательность, находчивость, воображение и решительность – в степени, до того мне неизвестной. И я вел борьбу, вопреки всему, борьбу, которую хотя в итоге проиграл, но которой могу гордиться всю оставшуюся жизнь.

Когда я оглядываюсь на прошедший год, то более всего поражаюсь происшедшему во мне процессу совершенствования личности. <…>. Корни растения, помещенного в малый горшок, в конечном счете, разнесут последний на черепки. Пересади растение в больший горшок, и оно вскоре заполонит и тот. Но в чересчур большой посудине растение «потеряется», как выражаются садовники, и может даже умереть от шока. Тринадцать месяцев тому назад меня пересадили в горшок, в котором у меня было предостаточно случаев испугаться его размера, но я не умер; более того, я почти заполнил его – но не целиком, почти. Во всяком случае, я не умер от шока или своего несоответствия.

Понимание этого факта придало мне новое, столь необходимое качество: уверенность в своих силах… Хочу сказать, что ты обнаружишь в своем муже другого человека, и предупредить тебя против попыток вернуть его в прежнее состояние. Не уверен, придется ли тебе по душе это изменение. Подозреваю, скорее нет. Но оно уже есть и останется во мне – неизгладимый след года, результат моей собственной малой войны.