Секретный рейд адмирала Брэда

– Как вы, Фройнштаг? – спросил адмирал, развернувшись в сторону журналистки.

– Следую вашему совету, непобедимый адмирал.

– Соберитесь, вы должны быть готовы.

– К молитве?

– К разговору с адмиралом фон Готтом.

Несмотря на угнетающую обстановку, царящую в кабине «Кобры», журналистка все же сумела романтично улыбнуться, и только одна она знала – что именно, какие воспоминания и ассоциации, скрываются за этой ухмылкой Джоконды.

– Неужели вы считаете, что на этом небесном «Опеле» к нам явился сам комендант «Базы-211»?

– И вы должны предстать перед ним настоящим офицером СД, гауптштурмфюрером СС.

– Бывшим гауптштурмфюрером СС, – напомнила Фройнштаг.

– «Бывших» офицеров СС не бывает, и вам это прекрасно известно, мэм.

– Обычно ваши слова действуют просветляюще, мой адмирал, однако на сей раз…

– Что «бывших» офицеров СС не бывает – должно следовать из вашей клятвы и ваших убеждений, гауптштурмфюрер. Поэтому соберитесь и ведите себя, как подобает офицеру СД, которая и через полтора года после войны все еще остается… службой безопасности СС. На антарктических германцев это тоже должно произвести надлежащее впечатление.

– Спасибо за напоминание, сэр, – холодно ответила Фройнштаг, и в самом деле перевоплощаясь в мужественную, невозмутимую арийку, каковой и подобает быть офицеру СС, а тем более находящемуся на службе в СД. – То, что вы сейчас сказали, – намного принципиальнее, чем вам кажется.

– Уверен в этом, – загадочно молвил адмирал, уже отвернувшись и вперив свой взор в могучий корпус таинственного летательного аппарата.

Впервые увидев Лилию в форме служащей СС, ее первый наставник, по рекомендации которого она, собственно, и была принята в ряды германской военной элиты, штандартенфюрер граф фон Шверинг, изрек: «Принадлежать к арийской элите, ощущать себя истинным арийцем так же непросто, как и принадлежать к аристократической элите Европы. Тут мало удостоиться титула барона или графа, нужно еще почувствовать себя этим бароном или графом, осознать себя им, воспитать в себе этого «барона» или «графа». Поэтому прежде чем примерять на себя тогу истинной арийки, поинтересуйтесь, готовы ли вы облачиться в нее, чтобы предстать перед миром в облике не только аристократа титула, но и аристократа духа».

Сейчас, перед лицом смертельной опасности, которая в буквальном смысле нависла над ней, Фройнштаг сказала себе: «А теперь скажи, хватит ли у тебя мужества все еще считать себя истинной арийкой, а значит, и принять смерть, как подобает арийке?…Так не пора ли спросить себя: не слишком ли рано ты примеряла на себя тогу аристократки духа, не имея для этого никаких оснований, даже в виде аристократического титула».

Хотя Фройнштаг и старалась не задерживать взгляд на корпусе «дисколета», чтобы не вводить себя в лишние переживания, однако сумела определить, что «дисколет» опустился ниже; еще немного, и он может буквально смять своей массой корпус такого хрупкого на его фоне самолета.

– Похоже, что эта небесная сковородка намерена усесться на нас и вогнать в землю, – изрек капитан Элфин, стараясь выглядеть при этом как можно мужественнее.

– Именно так все и произойдет, – отрешенно как-то признал Брэд, и первый пилот с удивлением взглянул на него, как бы демонстрируя свое недоумение, а может быть, и разочарование.

«А что ты, янки, рассчитывал услышать сейчас от своего адмирала? – мысленно вступилась за полярника Фройнштаг. – Все, что он способен предпринять, так это приказать тебе действовать, исходя из ситуации. Поэтому считай, что приказ этот ты уже получил».

Лилия прижалась лицом к боковому стеклу кабины и прикинула, что до сероватого, алюминиево-свинцового днища «дисколета» было метра четыре – не больше.

– Не раз фантазировала, адмирал, по поводу того, каковой она будет – встреча с посланцами иных миров.

– И, конечно же, разочаровались.

– Представить себе не могла, что все может выглядеть настолько банально.

Лилия чувствовала, как некая сила вжимает ее в кресло, наваливается на нее, обволакивает и поглощает. Порой Фройнштаг чудилось, что она вот-вот растворится в некоем поднебесном эфире. «Атмосфера плотного воздуха» – вдруг вспомнила она о том, чего добивались высшие посвященные от СС во время своих секретных собраний в замке «Вебельсберг» или в каких-то там иных таинственных местах, вроде подземного «Регенвурмлагеря»[42], все еще засекреченного где-то там, на правом, и вновь польском, берегу Одера. «Атмосфера плотного воздуха», – повторила Фройнштаг, чувствуя, что в пилотской кабине, в самой атмосфере ее, происходит что-то странное. «Атмосфера плотного воздуха» постепенно перевоплощалась в какую-то соборную тишину.

– Двигатели! – неожиданно закричал первый пилот. – Черт возьми, что с двигателями?! Бортмеханик, двигатели!

– Бортмеханик здесь сэр! – отозвался дрожащий, а потому кажущийся почти мальчишеским, голосок из закутка позади кресла второго пилота. – Двигатели заглушены. Мы идем без двигателей!

– Они заглушили наши двигатели! – еще испуганнее прокричал второй пилот. – Мы планируем, сэр!