Секретов не будет

Может быть, потому, что, забравшись в машину, никто из нас уже не в состоянии выбраться из нее без посторонней помощи, мы соглашаемся ехать с Винсентом Амасурая. Наш гид устраивается поудобнее, снимает ботинки и нажимает босой ногой на стартер. Фыркая и чихая, машина делает прыжок и срывается с места.

…Только мы выехали из Коломбо, как оказались в густом тропическом лесу. Деревья стоят настолько тесно, что их кроны сходятся в один огромный зеленый шатер. Эта живая крыша дает сплошную тень и спасительную прохладу.

Без топора по лесу передвигаться невозможно. Между исполинских стволов пробивается молодняк, ниже его — колючий кустарник, еще ниже — пышная трава. И все это смешалось, сплелось, встало непроходимым барьером по бокам шоссе.

Лесные породы деревьев нам незнакомы. Какие-то большие деревья стелются своими стволами прямо по земле, на других распустились сказочно большие красные цветы.

— Видите гигантские стволы? — приходит нам на помощь Амасурая. — Это атласное дерево. Вон гадапора. А это надун.

Ровной стрелой прорезает дебри автомобильная дорога. Непередаваемо величав и красив тропический лес. Все темнее вокруг, все прохладнее.

— Это уже джунгли? — спрашивает у гида Ришард Фрелек.

— Нет, до джунглей еще далеко. Тут кругом живут люди.

И словно в подтверждение его слов, чаща неожиданно расступается, и у самой дороги появляется десяток хижин маленькой лесной деревни. Строения очень просты: несколько бревен, положенных друг на друга и покрытых сверху высушенными пальмовыми листьями, — вот и вся хижина.

Жак Кан предлагает:

— Давайте считать слонов. Сколько мы их увидим? Кто первый заметит слона, тому фант.

Мы охотно принимаем предложение. Правда, в игре могут принять участие не все: Олегу Скалкину и Ле Чену, сидящим в середине, ровным счетом ничего не видно.

Ле Чен пытается высунуться из-за затылка Винсента Амасурая. Вскоре он заявляет, что как будто бы видит на дороге слона. Оказывается, это не слон, а лавка. Под ее навесом смуглый юноша торгует кокосовыми орехами. Вместо брюк на нем кусок материи, расписанный цифрами, испещренный изображениями книг, коробок, бутылок, в руках у продавца черный дождевой зонт.

Наш проводник останавливает машину, и мы пользуемся случаем, чтобы поразмяться.

— Хотите отведать кокосовое молоко? — спрашивает он.

Получив утвердительный ответ, Винсент покупает шесть огромных орехов, вынимает из багажника острый нож и пробивает им отверстие в тупом конце плода. В орехе литра два мутноватой тягучей жидкости, напоминающей по вкусу сок недозрелого арбуза.

— Что, не нравится? — спрашивает нас Амасурая, который уже успевает осушить свой орех. — Прекрасно утоляет жажду. Конечно, к кокосовому молоку нужно привыкнуть. Для меня же кокосовое молоко — лучший в мире напиток!

Затем с большим трудом мы снова усаживаемся в машину.

Стройные кокосовые пальмы, на которых гроздьями висят золотистые плоды, попадаются нам на всем пути, начиная от самого Коломбо. Мы едем все еще где-то недалеко от берега, потому что до нас доносится глухой рокот океанского прибоя.

— В прибрежных местах лучше всего растет пальма, — поясняет Винсент. — Она любит вдыхать запах океана.

Трудно переоценить значение кокосовой пальмы в народном хозяйстве страны. Дерево дает шесть урожаев в год и начинает плодоносить уже с пятилетнего возраста. Пожалуй, ни из одного дерева не получают так много различных продуктов, как из кокосовой пальмы. Недаром здесь его называют «деревом жизни». Прежде всего листья пальмы идут на покрытие хижин. Из ее древесины изготовляют всякие резные статуэтки, шкатулки, коробки. Если надрезать ствол кокосовой пальмы, из него потечет сок, из которого после перегонки получают арак (водку), тодди (пальмовое вино) и уксус. Но самые ценные продукты добываются из кокосового ореха. Оболочка дает койр — кокосовое волокно. Из высушенной мякоти плода, которая называется копрой, получают масло. Это масло, в свою очередь, идет на производство маргарина, мыла, гуталина. При выжимке масла получается прекрасный питательный корм для скота и высококалорийное удобрение для полей.

Сотни тысяч тонн кокосового масла, копры, койра вывозятся в различные государства мира: в Англию, США, Австралию, Индию, Пакистан, Нидерланды, Италию.

— Надо очень много повозиться, чтобы разделать кокосовый орех, — говорит Винсент Амасурая. — И за каждую высушенную тысячу кокосовых орехов наш крестьянин получает ничтожно мало: несколько рупий!

— Слон! — вдруг кричит Жак Кан.

Действительно, навстречу нам важно и величественно движется огромный слон. Из его пасти опускается до самой земли толстая металлическая цепь. А погоняет это чудовище молоденький паренек, одеяние которого состоит всего лишь из одной коротенькой набедренной повязки.

Наверное, этот парень никогда в жизни и не носил другой одежды: брюк, ботинок. К счастью, на острове всегда жарко. Как узнает наш гид, погонщика слона зовут Матевадера.

Жак Кан вынимает блокнот и спрашивает Матевадеру:

— Это ваш слон?