Секреты Ксейна

– Что? Ты сказала мне, что он погиб, когда пала деревня!

– Да. Но не той ночью.

Кинакси рассказала, что во время нападения его отец вошёл в детскую хижину, чтобы забрать их обоих и отвести в пустой дом, немного подальше. Он запер их там и велел ей ни при каких обстоятельствах не выходить на улицу.

Кинакси слышала крики жителей деревни, звуки агонии. Слышала шипение шипастых, рёв скрипунов и звук их когтей, царапающих стены. Она, до смерти напуганная, просидела всю ночь, свернувшись калачиком в углу, прижимая к себе сына. Она была уверена, что её муж погиб – он никак не мог выжить, и что монстры скоро сожрут и их.

Однако на рассвете крики прекратились. Дверь открылась, и он появился, невредимый. Монстры исчезли.

Ксейн глубоко вздохнул.

– Как… как он выжил?

– Не знаю. Он не успел мне рассказать.

Они свалили в кучу тела убитых жителей деревни и зажгли их, продолжила рассказ Кинакси. Из Карьера был виден дым, но у тех, кто там работал, были свои проблемы, и потребовалось несколько дней, чтобы отправить патруль и выяснить, что случилось. К тому времени, когда они это сделали, стало уже слишком поздно.

– Их было двое, мужчина и женщина, – продолжала вспоминать Кинакси. – Молодые, сильные, коротко стриженные. Они вошли в деревню. Я чистила сарай, но видел их из окна. Помню, меня поразило, что они одеты одинаково.

– Стражи, – пробормотал Ксейн.

– Стражи, да. Я слышала о них, но видела впервые. И лучше бы я их не видела.

Отец тогда работал в огороде. Кинакси увидела из окна, как они подошли к нему, и только собралась выйти навстречу. Не было никаких причин опасаться их. Они шли неторопливо и, казалось, не представляли никакой опасности. А потом…

– Всё случилось слишком быстро, – прошептала Кинакси, её глаза наполнились слезами. – Стражница замерла и уставилась на отца. Он, должно быть, понял, что что-то случилось, потому что попытался убежать… но не успел. Она вдруг достала из-за пояса оружие и прыгнула вперёд… я едва понимала, что она делает, пока не стало слишком поздно.

Кинакси с недоумением смотрела на то, как Страж копьём пронзает насквозь грудь её возлюбленного. Но всё же не закричала, потому что выросла в анклаве и рано поняла, что с любой угрозой нужно или сражаться, или бежать от неё, или прятаться. Никто не кричал. Лучшее, что она могла сделать, это найти безопасное место, чтобы спрятаться.

Она укрылась в углу, за бочками, и крепко прижала к себе сына, чтобы он не проснулся. Сдерживая слёзы, с дико бьющимся в груди сердцем, она ждала.

Через несколько мгновений Стражи вошли в сарай. Женщина, убившая отца Ксейна, осмотрела его, но то место, где пряталась в ужасе Кинакси, не заметила.

Та же, напротив, хорошо рассмотрела Стража, который на несколько секунд остановился у окна.

– Его глаза были золотыми, – прошептала она. – Как и твои, Ксейн.

Её голос сорвался. Она закрыла лицо рукам, но Ксейн почти не смотрел на неё.

Этот рассказ подтвердил его худшие опасения. Потому что он знал Стражей и знал, что без причины они не нападают на обычного человека…

…Если только он не метаморф.

Он знал это, потому что несколько дней назад, на канале, он сделал то же самое, на глазах у той, которой не должно было находиться там.

Он закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Теперь он знал правду, но не знал, что с ней делать.

Кинакси перевела дух и продолжила говорить. Она рассказала, как пробыла в сарае весь день и осмелилась выйти, только убедившись, что Стражи ушли. Она побежала к телу мёртвого возлюбленного и плакала, потому что те неизвестные отняли его у неё навсегда. Сделали то, что не смогли сделать монстры.

– Итак, теперь ты знаешь, почему я держала тебя подальше от Стражей, – закончила она свой рассказ. Её голос дрожал от ярости. – Чтобы ты не стал одним из них. Таким, как тот Страж, что убил твоего отца.

Ксейн несколько мгновений молчал. Он побледнел, но не из-за того, что его мать разоблачила Стражей, а из-за того, что она, сама того не зная, раскрыла тайну его происхождения.

Он покачал головой. Он не хотел в это верить. Кинакси не могла так долго жить с метаморфом и не знать об этом. С монстром, который, по идее, заменил кого-то, кого она очень хорошо знала.

– Ты уверена, что это был он? – спросил он вдруг.

Она смотрела на него, не понимая.

– Что ты имеешь в виду?

– Мой отец. Ты сказала, что он неожиданно изменил своё отношение… и что его жена сказала, будто…

– Я была его женой, – отрезала мать, и глаза её гневно сверкнули. – Она была первой, но любил он меня. Он не изменил своего отношения, только понял, что ошибался.

Ксейн посмотрел на неё, удивлённый её уверенностью. Она действительно верит в то, что говорит? Или пытается оправдать своего мужа или просто убедить себя, что их любовь была настоящей?

– И ты не заметила других отличий? – продолжал спрашивать он. – Ведь ты его хорошо знала…

Кинакси в ярости поднялась со своего места.

– Не понимаю, на что ты пытаешься намекнуть, Страж! – Она произнесла это слово с глубоким презрением. – И я не позволю тебе так говорить о твоём отце.