Секреты Ротшильдов

И снова возникает тот же вопрос: как сначала один, а затем два раза в день устанавливалась цена на золото? Работает простой закон спроса и предложения. Если спрос больше предложения, цена растет. Если покупателей на предлагаемое золото становится меньше – цена снижается. Просто как дважды два. По крайней мере на бумаге.

Требовалось мужество, чтобы отказаться от обычая контролировать цену на золото, остававшегося на протяжении 85 лет, кроме периода войны, безоговорочной монополией семьи! Традиция, которую соблюдал весь мир, больше не приносила никакой пользы. Исторически эту миссию Ротшильдам поручили производители металла, всегда заинтересованные в стабильности цен. Со временем они решили самостоятельно управлять риском, связанным с волатильностью.

Постепенно маржа, получаемая банком от этой деятельности, сократилась с 8,8 % в 1999 году до всего лишь 2,2 % в 2004 году. Для Давида де Ротшильда, у которого из-за этой операции постоянно заблокировано около сотни миллионов фунтов стерлингов, такого процента недостаточно. При быстром подсчете выясняется, что если фирма из собственных средств перенаправит денежные потоки в краткосрочные займы или реинвестирование, то они принесут намного большую доходность. Но золото – это еще не все.

«За кого меня примут, если я, банкир, такое скажу?» Если у престижа действительно нет цены, то у этой традиции она определенно была. Хотя… Ротшильды остаются единственными в мире банкирами с настолько сильной репутацией, что, независимо от того, занимаются они золотом или нет, одного их имени по-прежнему достаточно, чтобы вдохновлять целые поколения. Ни одно телевизионное шоу или кино не обходится без упоминания о деньгах. Если уйти с рынка золота, что в самом деле изменится? Такими мыслями, должно быть, руководствовался Давид де Ротшильд, для которого важно повышать доходность каждого инвестиционного проекта и обеспечивать устойчивость теперь уже транснациональной группы.

Перебранки со Швейцарией

Перенесемся в Швейцарию. Бенджамин де Ротшильд далеко не рад установлению владычества Давида, возглавившего франко-английский банк. Конечно, Бенджамин остается в рамках приличия, но… Швейцарские Ротшильды до сих пор не могут простить французским родственникам и их предкам, что последние подвергли остракизму дедушку Бенджамина, богатого и эксцентричного основателя швейцарского дома.

Вспомните Мориса, наследника Жюли де Ротшильд. Он подается в политику, потом теряет все в годы войны, наживает финансовое состояние в Нью-Йорке и в итоге возвращает свое европейское имущество, еще и прибавляя средства, заработанные на бирже в годы изгнания! Свое завидное место этот Ротшильд, возможно, самый удачливый из семьи, затем передает сыну Эдмону. Эдмон с не меньшим усердием следит за тем, чтобы созданная империя процветала. Затем приходит черед Бенджамина, сына Эдмона, принимать дела. Он также успешно увеличивает нажитое семьей имущество. Пока его французская родня, пережив конфискацию имущества немцами, а через сорок лет еще и национализацию, кровь из носу пытается вернуться на первый план, под дерзким руководством Бенджамина швейцарский бизнес Ротшильдов развивается дальше.

Должно быть, Бенджамин отправил несколько поздравительных сообщений с наилучшими пожеланиями, но, вероятнее всего, он не слишком одобрительно смотрит на проявляющуюся гегемонию родственника. Давид совсем не ущемляет его интересов, но в любом случае, поднявшись с колен, снова возглавляет группу лидеров. Проблема, возможно, связана с чувствительным самолюбием мультимиллионеров, тем более мультимиллионеров из одной семьи.

Оказавшись самым бедным и при этом самым дипломатичным из Ротшильдов, Давид неоднократно обращался за помощью к Бенджамину, как и к английской родне, но просьбы не приносили особого успеха. Несмотря на некоторые общие инвестпроекты, в течение всех этих лет швейцарский родственник, по характеру недоверчивый, не выказывал ни малейшего интереса к возможному альянсу с кем-либо еще из Ротшильдов. С учетом роста его состояния в таком союзе он совершенно не нуждался. Если проводить аналогию с известной пословицей про выбор между синицей в руке и журавлем в небе, то Бенджамин выбирал журавля в руке.

Единственный наследник Надин и Эдмона де Ротшильдов, Бенджамин получил образование в области программирования, жил на два дома между Женевой и Малибу и был бы рад остаться в США и снимать там фильмы. Но в 1989 году ему переходит по наследству от отца портфель активов разного профиля. Приходится вернуться в Европу и приниматься за дела.

В конце концов, этим компаниям нужно придать импульс. Производство вина, гостиничный бизнес, промышленные предприятия, долевое участие в медиагруппе Publicis и в агентстве по размещению рекламы Dauphin, но главным образом финансы. Ядро активов составляют инвестиционный банк и прежде всего трастовое управление крупными состояниями – флагманский бизнес швейцарской ветви, которому необходимо уделять всецелое внимание.