Секреты Ротшильдов

В 2013 году перетягивание каната продолжается: Давид с удивлением публично высказывается о колебании цены на акции Эдмона де Ротшильда. Это заявление вызывает настороженность на финансовых рынках, которые всегда сохраняют бдительность к возможной биржевой нестабильности. Последний шаг переполняет чашу терпения Арианы и Бенджамина. В начале 2015 года они находят новую причину возобновить войну и подать в суд на Давида.

Ими, конечно же, движут зависть, ревность, дух ожесточенного соперничества, амбиции. Да, действительно напоминает сюжет бульварного романа, но ведь в основе лучших литературных произведений часто лежат реальные события, не так ли? Я иронизирую, конечно, вы правы!

Но дрязги и разбирательства между богачами имидж семьи не улучшают, а ее и без того уже критиковали. На этот аргумент Ариана, конечно же, ответила бы через адвоката, что опосредованное присвоение бесценного имени в порядке суброгации, а возможно и отделения, со стороны нечестной родни представляет собой потенциальный ущерб для интересов и т. д. и т. п… А знаете что? Она ведь права. Или не права…

Как бы то ни было, отец учил меня, что худой мир лучше доброй войны. Так и получается в случае с этой тяжбой. Через несколько месяцев, когда дело уже выглядит комично, стороны идут на сближение и приходят к соглашению, уменьшая будущие гонорары их адвокатов. Так-то!

Эквилибрист

В этот момент истории вступает ваш покорный слуга. Кто бы что ни думал, писать о себе всегда нелегко. Очевидно, сначала я с восхищением или порицанием писал о других, надеясь, что вся сага выйдет самодостаточной, а могущество фамильного имени с его несравненной репутацией и истории моих выдающихся предшественников заставят вас, то есть читателя, забыть обо мне. Я мог бы укрыться от вашего испытующего взгляда, спрятавшись за событиями, веками и процессами создания экономической и политической карты Европы. Таков был мой план. Но, как я не устану повторять, – все идет всегда не так, как предполагаешь.

Эта книга «Секрет Ротшильдов» – наполовину семейная сага, наполовину очерк, она далека от исторической работы. Ее идея заключалась в том, чтобы удовлетворить вполне естественное человеческое любопытство. Я никогда не ставил перед собой задачу упомянуть всех действующих лиц, что было бы невозможным, учитывая многочисленность членов семьи. Я писал только о тех, на ком остановил свой выбор. На тех, кто отличился героизмом или харизмой и остался в памяти, причем не всегда хорошими делами.

Но тогда почему автор в моем лице говорит сам о себе? Моя интеллигентная семья заставляла меня с трех лет смотреть новости в 20:00, и теперь, в отличие от тех, у кого детство было не таким, у меня есть шанс высказаться в свою защиту в этом тексте. Тем не менее скажу, что я ничего особенного в жизни не сделал. Напротив, я был оппортунистом, подстраивавшимся под обстоятельства. Но если вспомнить этимологию понятия «оппортунизм», то признайте хотя бы это качество моим достоинством.

Всю свою жизнь, каждый раз, когда случай или обстоятельства давали мне возможность, я брался за какой-нибудь проект, но потом неизменно и систематично бросал эти занятия, когда желание или интерес во мне угасали. Так происходило с начинаниями во всех сферах: вначале в увлечениях и спортивных занятиях, затем в предпринимательской деятельности и учебе – за блестящим началом следовал скорый конец.

В этом свойстве и заключается моя трагедия: нет такой профессии, обязанности или увлечения, в которых бы я преуспел. Исключением считается разве что получение водительских прав. Я начинал учиться на пилота, но, в соответствии со своей привычкой, при первой же возможности забросил это дело. Многочисленные авиакатастрофы заставили меня осознать, что игра не стоит свеч. В конце концов, чтобы дожить до девяноста лет целым и невредимым, не обязательно уметь управлять самолетом.

Так уж неизменно сложилось с момента моего рождения, что единственный мой интерес – это познавать новое. Когда я знаю – или думаю, что знаю, – предмет, которым занимаюсь, мой интерес к нему пропадает и я его резко бросаю, переключаясь на что-нибудь другое. Серьезный производственный дефект, я понимаю. Лишь для немногих, кому не повезло и кто вынужден тысячи, (да что там!) миллионы раз приступать к новому делу, подобный жизненный путь может казаться огромной роскошью.

Знали бы вы, как я завидую тем, кто занимается в жизни только одним делом, но выполняет его хорошо и с энтузиазмом! Такая картина сама по себе утопична, потому что, согласно весьма спорной теории Платона и его последователя Шопенгауэра, объектом желания и счастья является то, чего нам не хватает. Безработный мечтает о работе, а тот, у кого она есть, об увольнении и отпуске. И тот и другой никогда не получат удовлетворения.