Секс-символ (СИ)

Вирхиния скулила и икала, сидя на кушетке у лестницы, пока тётя, стащив повязку с абсолютно здорового глаза, обзванивала кредиторов. Её известили: Джерри платить за свадьбу отказался, объяснив, что это проблемы организаторов. Сумма набежала около двухсот тысяч долларов. После расчётов тётя Фели упала в обморок, и её пришлось откачивать, прыская в неё водой.

А Фэр хохотала. Её распирало злорадство. Джерри проучил Вирхинию от всей души. Так ей и надо!

— Он хочушечки угробить мою лялечку! — истерила Вирхиния, бегая по гостиной. — Теперь мне надо продавать этот домик, чтобы покрыть долги!

— Нет уж, кузина, дом этот продавать ты не будешь, — прошипела Фэр, раздувая ноздри, как кобра свой капюшон. — Он принадлежит мне и Марго с Агустиной, а вы с тётей — гости. Лучше сдай на органы своего отпрыска, — поиздевалась она. — За это дадут много денег.

— Как ты смеешь обижать моего ребёночка? Да я тебе шею сверну! — Вирхиния подскочила к Фернанде, размахивая кулаками, но тётя Фели встала между ними, когда Фэр занесла руку, чтобы дать сдачи.

— Не бей мою дочь, она беременна! — заверещала тётя. — Ты и так сломала ей жизнь, увела жениха прямо у алтаря!

— Эта сука хочет убить мою лялечку! — жалобно ныла Вирхиния. — Мамусик, наваляй ей как следует!

— Ещё слово и вы обе вылетите из моего дома, как пробки из бутылки! — гаркнула Фэр, трясясь от злости. У неё аж в глазах потемнело — так она ненавидела Вирхинию. — Поедете назад в провинцию. И заткни свой рот, кузина! Ты — шалава, которая залетела от моего мужа обманом! Если, конечно, это его ребёнок, в чём я сомневаюсь. А хочешь тут жить, не попадайся мне на глаза. Или я тебя выкину в окно и ты останешься без пуза! — цинично выплюнула Фернанда и ушла наверх.

Автоматически назвав Джерри «мужем», Фэр этого не заметила, но поняла, что ненавидит Вирхинию из-за него. Приняв ванну с ароматной пеной, Фернанда вспомнила об Амадо. В новом телефоне с восстановленной сим-картой она нашла море входящих. Позвонила. Амадо долго её упрекал за исчезновение — она же просила перезвонить и не отвечала, а он хотел про Вирхинию узнать.

Фэр рассказала ему, что Вирхиния замуж не вышла, поэтому он может утешить её. Амадо завопив, что немедленно придёт, бросил трубку. Явился он через час. Одетый с иголочки в полосатый костюм и розовую рубашку, приволок букет лилий и коробку конфет.

Фэр звать Вирхинию отказалась, велев сделать это Агустине. Та не возражала. Она вообще походила на муху, которую насадили на булавку — демонстрировала ноль эмоций.

Вирхиния спустилась неохотно. С недовольной физиономией взяла подарки, корча принцессу, и брякнула Амадо в лицо, что он любовник Фэр.

— Вирхи, это не так, — начал оправдываться Амадо. — Я ж люблю только тебя. Ты — лучшая женщина на планете. Других мне не надо.

— Но ты позволяешь моей кузиночке приходить от тебя утречком без лифчика, — огорошила его Вирхиния.

— А ты позволяешь себе залёты от моего мужа! — ужалила Фернанда. Сидя в гостиной, она листала планшет.

— Это твоя зависть разрушила моё счастьеце! Из-за тебя меня бросили у алтаря! — визг от Вирхинии стоял хуже, чем от скрипящих качелей. — Но я житья тебе не дам! Ты в курсе, кузиночка, что это я рассказала Джерри, что ты спишь с Амадо? Он уже знает, кто ты на самом деле!

— Я и не сомневалась, что это ты, — хмыкнула Фэр.

Наткнувшись в журнале на рекламу парфюма «Серебряная кожа» с Джерри в главной роли, она залюбовалась им, красивым, смуглым, в сверкающих стразах. И в груди закипела обида — на него, на Вирхинию, на весь мир.

— А ты, вали отсюда! — Вирхиния пыталась вытолкать Амадо за дверь. — Ты спишь с этой дрянью, поэтому иди тудашечки, откуда пришёл. Мой ребёночек будет носить фамилию Анселми, и он станет звездой!

Амадо упрямился, не желая уходить, и объяснялся в любви нудно, как заевшая пластинка. А Вирхиния стукнула его коробкой конфет, что он же и принёс.

— Уходи, мне сейчас не до тебя! Позже поговорим!

— Напрасно ты так со мной, — процедил Амадо сквозь зубы. — Я могу терпеть долго, но если разозлюсь, пеняй на себя. Ненавидеть я умею! — он говорил жёстко, как робот. Даже Фернанда удивилась, а Вирхиния так в осадок выпала. В конце концов, Амадо ушёл.

— Ты дура, — прямо сказала Фэр. — Упустила парня. Кому ты теперь нужна, кузина? Тебе поздно выбирать. Бери, что само в руки идёт. Ведь Амадо не смущает пузо и отсутствие у тебя мозгов. Где ты ещё найдёшь такого лоха?

— Когда ты разведёшься с моим Джерри, он женится на мне, потому что у нас будет лялечка, — Вирхиния напоминала зомби, бормоча одно и то же.

— И не мечтай! Джерри — мой! — расстреляла её глазами Фернанда. — Могла бы у Амадо денег занять, чтобы расплатиться с долгами. Он же банкир, оформил бы тебе кредит.

— Заткнись, дура! Или я тебя пришибушечки! Я уговорю мамусика продать акции, которые она от папуси в наследство заграбастала. Вот мы и расплатимся.

— Фу, как противно тебя слушать! Этот сленг звучит отвратно, — Фэр не сдавалась. Ей было в кайф глумиться над Вирхинией.

— А ты — тварь бесплодная, вот и бесишься! Ты завидуешь моему пузику!