Секта. Невероятная история девушки, сбежавшей из секс-культа

Сев за стол, я окунаюсь в историю жизни Клиффа. Мы слушаем о том, какую музыку он играл в семидесятых, как баллотировался на пост мэра, разгуливая всюду с ведром и шваброй и обещая «очистить город». Клифф участвовал в событиях, которыми я просто одержима (и о которых узнала в последние несколько лет): нью-йоркские панки семидесятых, «Фабрика» Энди Уорхола[25]. Он дружил с Джонни Тандерсом, Дэвидом Боуи, Энджи Боуи[26] (которая сейчас живет в Тусоне) и как-то ездил в тур с New York Dolls[27]. Все это звучит словно сюжет художественного фильма.

Клифф предлагает нам припарковать где-нибудь пикап и говорит, что хочет показать нам город и убедиться, что с нами все будет в порядке.

* * *

Следующие несколько дней в Тусоне красочны, заполнены музыкой, рассветами и созерцанием местного стрит-арта. Мы проводим ночи, зависая с художниками, собираясь на «концерты на крыльце». Рассматриваем фотоальбомы Клиффа с изображениями великих из семидесятых. Совершаем длинные философские прогулки с Сэди, его прекрасной собакой. Мы почти забываем о Габриэле.

Почти.

Мы наверху в доме Клиффа. Только что сняли небольшой фильм в его саду (в пустыне) и готовим ужин на его кухне. Клифф уже знает, каковы наши планы, и сам немного покопался в теме, поговорив с горожанами и людьми, которые знают кого-нибудь из бывших членов секты. И наше представление о космической группе начинает меняться.

Клифф говорит нам, что у семей, которые там живут, забрали детей и отдали под опеку других взрослых. Что Габриэль практикует полигамию, но никому другому это не разрешено. Что бывшие члены коммуны выдвинули против Габриэля обвинения в сексуальном насилии. Он использует передачи от пришельцев, внушая привлекательным женщинам оставить партнеров ради него, Габриэля, поскольку эти женщины «уже были с ним в прошлой жизни».

– Как удобно, – замечаю я.

– Еще, по-видимому, он думает, что может лечить женщин с помощью своего пениса, – добавляет Клифф.

– А-а-а, этот старый сморчок! – кричит Софи, едва не выплевывая воду, которую пьет.

– Если бы мне давали пятак каждый раз, когда ты так говоришь… – смеюсь я, не переставая невозмутимо нарезать лук.

Клифф продолжает:

– Это смешно, конечно, но у него, помимо прочего, очевидно, по-настоящему дурной характер. Поэтому меня немного беспокоит ваше решение пойти туда… К тому же его недавно объегорила парочка журналистов, так что как «режиссеров» вас едва ли пустят.

Той ночью я лежу в постели, глядя на бежевый потолок пикапа, слушаю, как мягко дышит спящая Софи, и думаю о предупреждении Клиффа. Клифф – отличный парень, и я вижу, что он хочет помочь – из лучших побуждений, вовсе не пытаясь помешать.

Но хотя Клифф чудесный, он меня не знает. Не знает, на что я способна, что могу выдержать. Я выдержала страшные вещи. Худшее, уверена. Космическая несостоявшаяся поп-звезда навряд ли может испугать меня. Рассмотрев ситуацию со всех сторон, я вижу лишь одну возможность сделать то, что нам нужно: я собираюсь пробраться в группу под прикрытием. Вступлю в их программу для агротуристов и посмотрю, что из этого выйдет.

Едва идея созревает, волна адреналина захлестывает меня. Я съезжаю с катушек, «улетаю». Нет шансов, что я сейчас засну. Я стараюсь не слушать и заглушаю тихий голос внутри, который шепчет об опасности, о рисках, травме. Выключаю ее.

Она не знает, о чем говорит, – если бы мы слушали ее, мы никогда бы ничего не сделали.

* * *

На следующее утро я связываюсь с группой через их сайт, говоря, что Софи и я интересуемся сельским хозяйством и хотим научиться работать на земле. Я собираюсь пройти собеседование по «Скайпу» с дочерью Габриэля, Дхармой, которая изъявила желание познакомиться с нами поближе. Наш разговор должен состояться через два часа. Я готовлюсь – планирую, репетирую, что буду говорить, жду, размышляю о вопросах, которые она мне может задать, о том, какие в беседе могут быть подводные камни. Проигрываю раз за разом воображаемое интервью в голове.

Звук звонка «Скайпа» встряхивает меня, прервав фантазии и размышления, хотя я жду у монитора уже десять минут.

Я всегда пунктуальна.

На экране возникает размазанное изображение Дхармы, обретает четкость. Она широко улыбается губами, лишенными помады, ее длинные черные волосы обрамляют лицо.

– Привет, – говорю я.

Сквозь цифровое окно я заглядываю из своего мира в ее.

Мой монитор замызган, он весь в пыли и грязи. Жирный отпечаток большого пальца размывает изображение и, возможно, искажает то, что видит собеседница. Дхарма задает вопросы с тонкой улыбкой.

Откуда вы?

Почему вы выбрали Тусон?

Почему Урантия?

Я ныряю в знакомую вонь обмана. Прекрасно мне известный набор ненастоящих, искаженных личностей, спасших меня в детстве, позволивших мне выжить, когда я ушла впервые, выходит и встает под ружье. Это так же привычно, как дыхание. Словно на автопилоте, другая «я» ведет беседу.